— Да, это верно, — вынужден был согласиться Рудницкий, втайне завидуя наблюдательности майора.
«Ему, наверное, уже все ясно, — думал он. — И версия сложилась, намечены тактические приемы расследования...»
— И еще немаловажная деталь, — продолжал Кочетов. — Купер мог вспомнить только единственный случай, когда Макбриттен пользовался ручкой. Это было на границе.
— Вы думаете, — вспыхнул Рудницкий, но тут в комнату вернулся администратор.
— Говорить будете со всеми сразу или по одной вызывать? — спросил он Кочетова.
— Пригласите, пожалуйста, всех, — попросил майор.
Администратор распахнул дверь:
— Прошу.
Первой вошла миловидная девушка лет двадцати, за ней появилась полная женщина с коротко остриженными редкими волосами, затем одна за другой переступили порог комнаты еще три девушки по виду немного старше первой.
Кочетов поздоровался и попросил всех сесть.
Пожилая женщина опустилась на стул недалеко от двери, но девушки только посмотрели на стулья.
Не сел и Кочетов.
— Один из жильцов, — заговорил он, — Гарри Макбриттен — второй день не возвращается в гостиницу. Товарищи его беспокоятся. Они обратились к нам с просьбой разыскать его... К сожалению, мы о нем очень мало знаем...
— А вы думаете, мы знаем больше? — кокетливо усмехнулась миловидная девушка.
— Но вы его хоть видели, — заметил майор, — а у нас только вот маленькая фотография.
Он показал девушкам фотокарточку, которую получил от Томаса Купера.
Пожилая женщина, поднеся очки к носу, взглянула на нее и улыбнулась.
— У нас в столе их валяется десяток. Этот иностранец всем дарил их. Маша, принеси, — сказала она миловидной девушке.
Через пять минут на столе перед Кочетовым лежали двенадцать одинаковых фотографий.
— С вашей — чертова дюжина, — пошутила Маша.
Зарубин взял одну из них, повертел перед самым носом и положил обратно.
— Эти карточки, наверно, нравились ему потому, что он на них красивый вышел, — засмеялась девушка.
— В жизни он разве не такой? — заинтересовался Кочетов.
— Такой и не такой. Глаза похожи — светлые, а лоб в натуре будто меньше. Правду я говорю, девочки? — обратилась Маша к своим подругам и, не дожидаясь их ответа, продолжала: — И нос тоньше. Вообще он интересный, такой представительный собой, высокий.
— Хорошо одевался?
— Во всё серое. Серый костюм, серый галстук, серый плащ — посветлее вашего, серые туфли, очень изящные, модельные.
— А как он вел себя?
— Обыкновенно. Все, что он говорил, я могу повторить, —девушка оглянулась на своих подруг, улыбнулась и, видимо, подражая Макбриттену, пробасила: — Сдрасте. Как ви поживайт? Я ошен, ошен любит СССР! До свиданя... Всё, — засмеялась она.
