— Нет, спасибо, все хорошо. Еще кофе? Таксидермист безмолвно качнул головой. Похоже, он хотел притвориться невидимкой.
— Счет, пожалуйста.
— Сию секунду.
Официант вознамерился что-то сказать старику, но затем передумал и ушел прочь.
Таксидермисту не терпелось закончить описание сцены в кафе, и он торопливо продолжил:
— Изгнание из рая! Грехопадение! В мгновение ока газета преображается в огромный указующий перст. Вергилия окатывает страхом — начальники за другими столиками тоже читают газеты и сейчас его заметят. Вон тот уже смотрит, и вон тот… Вот так, в единый миг, сокрушается Вергилий, переменилась жизнь многих и многих, в числе которых оказались они с Беатриче. Казалось, мир разлетелся вдребезги, точно оконное стекло, и все вокруг вроде бы осталось прежним, но вместе с тем обрело иную, зловещую резкость. Затем…
Подошел официант со счетом. «Ишь ты, как резво, — подумал Генри. — Хочет от нас избавиться?» Он расплатился и встал. Поскольку мастер все еще не дорассказал свою историю, не оставалось ничего другого, как пойти к нему. Магазин был неподалеку, но словно в ином мире, где царили безлюдье и тишина. К огорчению Генри, предвкушавшего встречу с окапи, эркер был задрапирован черной тканью. Теперь поворот за угол не таил в себе никакого сюрприза — только блеклая фреска на кирпичной стене. Покосившись на расстроенное лицо спутника, таксидермист сказал:
— Незачем тут шляться, если магазин закрыт. От народа жди чего угодно. — Выуживая из кармана ключи, он цепким взглядом окинул немногочисленных прохожих — пожилую пару, сутулого подростка и одинокого мужчину.
— Что, не любите народ? — шутливо спросил Генри. Еще секунду таксидермист разглядывал прохожих, а затем повернулся к Генри, и тот увидел его глаза, полные острой звериной настороженности. В упорном буравящем взгляде читался один ответ: народ — это я.
— В смысле, вам уютнее с животными. — Генри попытался загладить неловкость. — Они понятны, а люди странны и ненадежны. Я об этом.
Таксидермист молча открыл дверь; они вошли в магазин. В сумрачной тишине все звери нетерпеливо дожидались возвращения хозяина. Щелкнули выключатели, и свет будто вернул их к жизни. Облегченно вздыхая, таксидермист прошел в мастерскую. Эразм улегся возле прилавка; Генри отметил, что пес явно не в настроении.
Мастер уже сидел возле конторки, Генри привычно устроился на табурете. Таксидермист был намерен закончить рассказ, речь его стала гораздо свободнее:
