Роберт спустился вниз. Застекленные двери закрылись за ним. Он глянул на потолок вестибюля и заметил весело раскрашенные — синим и красным своды. Ему понравился орнамент из золотых крапинок. Наверное, перед началом учебного года этот орнамент освежили и подкрасили. Впрочем, какое отношение имел он к успехам Августа в греческом языке и в математике… Зимний день показался Роберту очень теплым, когда он уже стоял перед большими школьными воротами на широком и в этом месте заасфальтированном тротуаре. Идя вверх по длинной улице, он этого не заметил; сейчас он уже шел вниз. На другой ее стороне домов не было, только склон, выложенный булыжником. Чем ниже спускалась улица, тем выше становился склон. Вдоль склона тянулась стена, над которой высились деревья сада. Клейтон шагал вниз, думая о Хильде Харбах и о том, что Дональду следовало бы поухаживать за кем-нибудь из младших сестер. Идя дальше по этой длинной улице, он вдруг осознал, что направляется к дому, а не в контору. И на первом же углу повернул направо.
* * *
Эти мальчики занимались учением в гимназии точно так, как другие занимаются каким-то своим делом, и едва ли хоть один из троих действительных членов «Меттерних-клуба» отдавал себе отчет, что «оба англичанина» перевели для них стрелку на такие рельсы, по которым они и дальше скользили с не меньшей приятностью и удобствами, разумеется, бессознательно и поначалу только благодаря чарам, околдовавшим Зденко фон Кламтача. До сих пор они учились прилежно по той простой причине, что учиться плохо считалось у них «неэлегантным». Не все ли равно, каким ключом ты пользуешься, чтобы открыть для себя ту или иную ситуацию: лишь бы этот ключ сработал.
Спустя некоторое время Роберту Клейтону случайно и как бы между прочим уяснилось, что у превосходного учителя Петшенки не все благополучно обстояло с молодыми людьми, как он выразился, приятелями Августа. Здесь была какая-то затаенная обида. Столь высокообразованному человеку следовало бы платить совсем по-другому. Наш фабрикант в таких делах не ошибался.
Между тем погода оставалась теплой, какою была в тот день, когда Роберт отправился в гимназию. Но о весне, конечно, еще и речи быть не могло. В саду все было мокро, черно, серо-зелено. Дональд стоял у заднего фасада дома — руки в карманах, плечи высоко подняты, зажав в зубах трубку, которая торчала почти горизонтально (совсем не так, как у его отца, такие различия хоть и существенны, но незначительны). Из-за угла показался привратник, он шел к черному ходу, чтобы спуститься в подвал и проверить котел центрального отопления, устроенного уже несколько лет тому назад. Котел надо было отрегулировать, по сегодняшней погоде он слишком жарко топился.
