Светлана. Да, туалет за три дня организовал. Это же надо, мужчина!
Татьяна. Да ну, шибздик, наверное.
Светлана. А! А ко мне ходит соседка Шура, придет и говорит: «Светланочка, познакомь с каким-нибудь мужиком, мне все равно». С больными ее познакомь. У нее муж и сын трех лет погибли в такси, а она жива.
Татьяна. Правда, познакомь! А то у меня Валера вон давно от водки чуть не атрофировался. А на что мне его трофеи!
Светлана. Слушай, что это твой Антон все перед Максимом хвастается: через каждое слово все «папка» да «папка». Папа придет да папа сделает. Намекни ему, все-таки уже большой, поймет, Максиму же больно.
Татьяна(потягивается). Эх, что-то наш папка давно, правда, не приезжал, Антон соскучился! Надо нам съездить домой, побаниться…
Фёдоровна(подняв палец). О, слышите? Эта опять котов к себе привела. Всю ночь по чердаку топали.
Татьяна. А я думаю, кто это вверх дном все переворачивает.
Фёдоровна. К ней ходят, к Эльке. Уже забыла она своего котеночка-то. Из клубники по семь котов выглядывает. Не люблю я… Не люблю я ни женский пол, ни мужской, ни кошачий таких людей-кобелей.
Кухня в доме Николая Ивановича. Ира в халате, Николай Иванович в махровом халате сидят за столом.
Николай Иванович. Вот, ешь. Хочешь ананасы в их собственном соку? Что еще. Кофе «Нестле» в гранулах растворимый. В доме ничего нет. Ах я! Давай я тебе бутерброд с икоркой намажу? (Мажет.)
Ира. Павлик давно икры не ел.
Николай Иванович. Я дам с собой банку. Портвейну хочешь? Я наливаю. Португальский. Чай настоящий, жасминовый. Есть ароматизированный розой. Ну ты подумай, в доме продуктов нет. Даже яиц нет. Хорошо, что ты хлеб догадалась захватить.
Ира. А я пошла как будто в булочную. Ну, зашла в булочную. Я тебе из автомата звонила.
Николай Иванович. Как ты себя чувствуешь? А? Как голова?
Ира. Я уже забыла, что у меня есть голова.
Николай Иванович, довольный, хохочет.
Это ее халат?
Николай Иванович кивает.
Там в ванной ее шапочка купальная.
Николай Иванович. У нее их три.
Ира. Духи… Я подушилась. Маникюрный набор. Все чистенькое, сияет.
Николай Иванович. Давай еще бутерброд. Или два. Пей. Это моя теща все вылизывает. «Я, Николай, буду на даче всю неделю, а уж в пятницу, извините, наеду в город». Предупреждает. Ей тоже неохота нарываться.
Ира. Поняла.
Николай Иванович. Вот в тот вечер, когда мы с тобой гуляли до трех часов, ты сказала мне: «Возьми меня под той елочкой». Я никогда не забуду эти твои слова. Я твоя собака. Ав, ав! Теще нечего было убирать в эту пятницу. Я каждый день, как ненормальный, мчался на дачу. Разве что пыль смахнула. Она, по-моему, что-то заподозрила. Или что здесь очередная баба за собой убрала, или что у меня есть кто-то в Романовке. Ав! Ну погладь меня!
