Теперь бароны давали Филиппу понять, что он лишь номинальный король и должен вести себя тихо. Вместо этого он разбил их поодиночке. Хронист приписывает юному королю Франции такие слова о сеньорах, владевших огромными областями в его стране: «Чего они теперь ни натворят, их насилие, крайнее оскорбление и вопиющие обиды — все приходится мне терпеть и выносить. Если же по Божьей воле они ослабеют, а я же в силе возрасту, тогда отомщу им в полной мере». Так он, в сущности, и поступил.
Ведя локальные войны, Филипп II понимал, что главное для него — уничтожить власть Плантагенетов на территории Франции. Без этого ни герцоги Бургундские, ни графы Фландрские и Шампанские не станут ему подчиняться. Значительная часть долгого 46-летнего правления Филиппа была подчинена решению этой задачи.
Сначала он сблизился с молодым королем Генрихом. Наследник английского престола был на 10 лет старше, но отличался простодушием и доверял юному французскому королю, который в письмах постоянно настраивал его против отца в надежде добиться вассальной клятвы. Но в 1183 году, когда Филиппу было 18 лет, Генрих младший умер от лихорадки.
Вскоре после этого от раны, полученной на поединке, скончался еще один сын Генриха II Джеффри (Жоффрей). И Филиппу надо было вновь овладевать обстановкой в семье Плантагенетов, опираясь на очередного наследника. Старшим из оставшихся в живых принцев был Ричард. Человек сильный, яркий, он устал дожидаться английского трона. А его отец Генрих II вообще предполагал передать престол горячо любимому младшему сыну Иоанну. Ребенок родился, когда матери — Алиеноре Аквитанской — было уже почти пятьдесят, и никто не ожидал появления у нее новых детей. С годами выяснилось, что мальчик уродлив не только физически, но и нравственно. Но отец души в нем не чаял.
Филиппу имело прямой смысл превратиться в друга, почти побратима уязвленного английского принца Ричарда. Вслух он бесконечно восхищался им как рыцарем. Их отношения достигли такой близости, что некоторые историки XX века даже задавались вопросом о том, не было ли здесь оттенка нетрадиционной сексуальной ориентации. Дело в том, что Ричард действительно имел подобные связи. А в хрониках есть свидетельство о том, что Ричард и Филипп «разделяли ложе». Надо сказать, это еще не повод для далеко идущих выводов. Согласно рыцарским нормативам, общее ложе — это прежде всего высший знак доверия. Ведь во сне человек безоружен и беспомощен. Если он соглашается спать рядом с другим, значит, абсолютно ему доверяет.
