Какой он законченный кретин и мудак!.. Что это полный тупик!.. Что ничего он так никогда не добьётся!.. Что ещё хоть сто лет ходи вокруг да около – ничего не изменится. Действовать надо! Действовать. Шаги какие-то предпринимать. Попытки. Обозначаться. Объясниться хоть, что ли, попытаться!.. Ну, пусть она его пошлёт! Прогонит! В конце-то концов. Всё лучше будет... Будет хоть какая-то определённость. Чем вот так вот!.. дурью маяться.
Всё это Сафонов прекрасно понимал. Но поделать с собой всё равно ничего не мог. Не мог – и всё. Это было прямо какое-то колдовство! Его словно любовным зельем опоили.
Чёрт бы всё подрал!!!
Сафонов быстро подошёл к столу, налил себе полный стакан водки и выпил его залпом не закусывая. Немногие невольные свидетели этого его подвига покосились на него с некоторой опаской, и чуть отодвинулись, но Сафонову было уже на всё плевать. Ему страстно захотелось хоть что-нибудь сделать, хоть чем-то привлечь наконец её внимание! Чтобы она ему хоть слово ласковое сказала! Хоть одно-единственное!! Узнать хоть, что он для неё человек, а не пустое место. Да чёрт все подери!!
Водка наконец ударила в голову. Сафонов почувствовал прилив храбрости и, чуть дыша от волнения, приблизился потихоньку почти вплотную к её группе. К кучке мудаков, которые вокруг неё тусовались. Ну, собственно, не вокруг неё. Там ещё и помимо Аллочки две-три девицы, вообще-то говоря, было, но Сафонов видел только ЕЁ. Остальные особи женского пола для него не существовали.
Разглагольствовал какой-то незнакомый Сафонову высокий худощавый парень с длинными вьющимися волосами и красивым, словно вдохновенным лицом. Поэта, блядь! Или воина-барда. Обычный мудозвон, в общем. Из тех, что дурам-бабам нравятся.
Сафонов презрительно скривился. Он прекрасно знал этот тип мужчин. Трус и полное ничтожество наверняка. Потенциальный альфонсик. И Аллочка ещё его слушает, этого урода!
Сафонов непроизвольно сжал кулаки. Вывести сейчас этого... воина в коридор, врезать разок по кумполу!.. "Упал – отжался!.. Ну?!!.. Не понял!?"
Все вокруг опять засмеялись. Сафонов невольно прислушался. Чего это этот шут гороховый такое уж развесёлое им там на уши вешает?
– Да, да, я не шучу! – парень чуть повысил голос, требуя внимания.
Все сразу же притихли и замолчали и снова на него с любопытством уставились, ловя каждое его слово и ожидая, что же он ещё им сейчас расскажет? Чувствовалось, что парень привык быть душой общества, и ему это нравилось.
