А-а-а!.. – досадливо махал рукой Афонский в те редкие минуты, когда на него накатывали отчего-то вдруг все эти ностальгические, сентиментальные воспоминания. – Она, не она... Да какая разница?! Где она сейчас? Под другим мужем так же точно вскрикивает. Под настоящим. Под другим "мной".
Вот на эти темы Афонский старался не думать. По возможности. Про... другие свои... ипостаси, что ли. Или как это – лучше назвать?.. Про всех этих своих бесчисленных двойников. Копий!.. Впрочем, нет, не копий, пожалуй, и не двойников – тут ещё неизвестно, кто чей двойник! Я – их или они... – короче!! Ну, на фиг! Сам чёрт тут ногу сломит. До лампочки, конечно, но всё равно, как-то стрёмно. Как будто всё вокруг – нереальное. Декорации. Портьеры. А что за ними?
Вообще все эти мысли приходили Афонскому в голову обычно перед сном. Перед тем, как заснуть и отправиться в другой мир. Ибо меры менялись теперь у Афонского постоянно. Стоило лишь задремать буквально на секунду, и – оп! просыпался он уже в новом. Он уже давно потерял им счёт. И удивляться давно перестал. Это поначалу он прибывал в каком-то диком шоке. А потом прикинул: "По миру в день... В год – 365. За десять лет – где-то три с половиной тысячи. Всего-то! А их – миллиарды и миллиарды! Триллионы!!". И эта нехитрая арифметика его успокоила.
Вообще успокоился Афонский не удивление быстро. Возможно, и потому ещё, что происходящее слишком уж выходило за рамки здравого смысла. Настолько, что здесь даже и удивляться-то не приходилось. Удивление в данном случае – просто не то слово. Единственным способом психологической адаптации – хоть какой-то! – было просто принять происходящее как должное и стараться в нём жить. Существовать! Без всяких попыток какого-либо логического объяснения и осмысления. Чтобы не свихнуться окончательно. Потом, позже!.. Возможно... со временем!.. А пока – лучше не думать.
Афонский так и поступил. Старался не думать. Жить – и всё. Наслаждаться своими новыми возможностями. Новыми женщинами, новыми ситуациями. Постоянной сменой декораций, короче говоря. А хотя, с другой стороны, чем всё это отличалось по большому счёту, скажем, от обычных путешествий? Да ничем! Новый гостиничный номер. С чуть иной, новой обстановкой, новым климатом за окном, и новой партнёршей, как частью интерьера. Только и всего.
Одно и то же всё! – иногда сардонически усмехался про себя Афонский, когда всё же изредка обо всём этом думал. Осмеливался думать. – Ничто не ново под Луной. Хоть наш мир, хоть параллельный, хоть, блядь, перпендикулярный! – водка да бабы, в сущности. А больше ничего и нет. Суета сует, в общем. И всяческая суета. Dixi. Я сказал!
