Во-вторых, если обратившийся с просьбой посещать церковь занимает должность, хотя бы незначительную, то его, как социально чуждый элемент существующему режиму, снимут с должности и поставят на тяжелые «общие работы».
* * *
Лишь только в августе месяце 1925 года было разрешено посещать церковь ссыльному духовенству и церковникам. В то время я помещался вместе с ними в 6-ой роте. С какой великой детской радостью и восторгом они встретили это разрешение.
Чтобы понять непреодолимое духовное влечение несчастных узников, их горячие порывы для обращения к небесному Высшему Существу, Всемогущему, Всеблагому, Всепрощающему, Всеукрепляющему, Всеободряющему, для этого нужно знать путем личного общения психологию заключенных, или, более реально, самому побывать в духовно-моральном подавленном состоянии.
Одни из узников устремляют свои молящие взоры ко Всемогущему, Всепрощающему Творцу о прощении им содеянных ими преступлений, если они отбывают кару за злые деяния против ближнего; другие взывают с мольбой к Всеукрепляющему Творцу о даровании им силы, бодрости, здоровья для перенесения всех страданий; третьи посылают горячие молитвы ко Всемогущему, Всесохраняющему Творцу о сохранении оставленных ими дорогих близких родных... и многие другие индивидуальные моления возносятся к Престолу Вседержителя Вселенной.
* * *
Сейчас, в данный момент, с содроганием в душе я переношусь в недавно пережитое и вспоминаю моменты высоких духовных ощущений, которые испытывали соловецкие узники во время богослужений в кладбищенской церкви на Соловках.
Лишь только там, в местах страданий и мучений, можно наблюдать и самому ощущать, с какой искренностью, от глубины души возносятся моления к Господу Богу, с каким уверенным порывом страждущие обращаются к Отцу Небесному, непоколебимо веря, что их голос будет услышан... Какие душу потрясающие сцены происходили во время торжественных церковных богослужений!
Многие молящиеся узники плачут; иногда слышатся рыдания, или раздаются истеричные выкрики...
* * *
Я был сам очевидцем, когда во время пения «Хвалите имя Господне» раздался громкий истеричный женский вскрик: «Боже! за что? за что?». Это выкрикнула заключенная Наживина, жительница гор. Царицына. Ее мужа расстреляли; саму ее сослали на 10 лет на Соловки. У ней остались дома пять человек несовершеннолетних детей, без всякого присмотра кого-либо близких. В довершение всего здесь, на Соловках, чекисты из комсостава вызывали ее в числе прочих «для мытья полов» и, как говорили, заразили ее злокачественной венерической болезнью.
