звезд густой
рой.
На мысе безводного Моря Дождей
как он горд и как одинок, Герой!
В невероятное, небытьевое
падает камнем еще ему данная быль,
и скоро следы его скроет метеоритная пыль.
В сиянии синем
Земля, словно глобус школьный,
так далека —
где-то там Волга и где-то Ока,
светит солнце и Тане, и Мане, и Зине, и Лине,
в ржи поспевающей синь василька
так далека — что и думать больно.
Лицом к пустыне
и к синему свету —
спиной о ракету
(лом бесполезный!)
под лунной скалой отвесной
садится, готовясь к концу,
за то, что с вселенской бездной
стал первым лицом к лицу…
И вот он за пределы тайны —
как будто на пути земном —
под небом звезд необычайным
унесен непробудным сном.
Кто вел его? К каким пределам?
Есть цель иль вовсе цели нет?
Его желаньям слишком смелым
какой мерещился ответ?
Душа ли шла к истоку света
в тот рай, в котором рождена?
Земля ль, созревшая планета,
в пространство сеет семена?
Зачем мгновенным метеором
сгорела гордая душа
над лунным роковым простором
как некогда — взойдя ль на Форум,
на диких берегах ли Иртыша?..
…И ужалены только своей судьбой,
равняя мысль в регулярную строчку,
словно городовой,
автомобили на шумном проспекте,
скажут Умники: «Что ж герой?
Чего он искал там, чудак-одиночка?
Что доказал нам в духовном аспекте?
Пропал, как в пустыне глухой безответный крик,
на лугу бесконечном светляк тленный!»
— Нет, почтенные!
Этот светляк, хоть на миг,
хоть на миг озаряет точку,
в которую упирается ось Вселенной!
Значит, стоит искать,
если жизнь, может быть, только плата
за жестокое счастье
умереть одному —
на потухшей Звезде,
значит, стоит искать,
если жгут беспокойные страсти,
если сердце стремится куда-то
— к чему ли, к кому? —
И не знает покоя нигде!
Пусть тайной цели таинственных зовов
не понимает и тот, кто их слышит —
слава безумцам, всегда готовым
бродить, как лунатик, у мира на крыше!
Но вы, заблудившиеся, как в горах овца,
в вашей мудрости без выхода (…иль входа…)
почем вы знаете, что это не зов Отца
откликается в душах особого рода?
Есть покорные карме Земли —
их не тянет к звездным путям,
междупланетные корабли
им не по сердцам.
Их мечта — о полетах иных:
играх души вне смиренного тела.
Это
их
сны,
их
дело.
И пусть они строят в духовном плане
свой фаворский шалаш — уют,
и пусть в нем отблески их желаний,
как на мещанском балконе герани,
сублимированно цветут.
Пусть украшают жизнь обывателя
искусствоискатели!
А кому на духовные строи —
как и на прочие — наплевать,
кто ищет только еды и покоя,
теплый дом и двуспальную кровать —
