Ополонение челядью нельзя понимать как захват обязательно рабов. Это ополонение шло за счет, главным образом, крестьянской массы. «Володимер же и челядь ему (кн. польскому Кондрату) вороти, што была рать повоевала» (1279) [195] . Он возвратил всех пленных, где едва ли большинство составляли рабы.
Больше похоже на то, что здесь разумеются именно не рабы.
«И повоеваша (дружина Владимира Васильковича) около Люблина и поимаша челяди множьство и ополонишася и тако поидоша назад с честью» (1282) [196] . И здесь трудно допустить, что дело ограничивалось только рабами.
Как, например, понимать известное место Ипатьевской летописи о вкладе жены князя Глеба в Печерский монастырь, «а по своем животе (т.е. по завещанию) вдала княгини 5 сел и с челядью и все да и до повоя» (1158) [197] . Летописец хочет подчеркнуть, что княгиня отдала в монастырь все до последней нитки. Стало быть, трудно предположить, чтобы она из этих пяти сел предварительно отобрала всех не рабов, переселила их куда-либо, а потом только отдала эти села с челядью монастырю. Не проще ли этот текст понимать так, как и хотел передать нам его летописец. Княгиня отдала все свое имущество и в том числе 5 сел со всем сидевшим там населением, среди которого могли быть и рабы, и не рабы крепостные.
Думаю, что точно так же мы должны понимать и 700 человек челяди в Путивльском имении кн. Святослава.
Только что рассмотренные факты относятся к XI—XIII вв.
Челядь, прежде всего, есть та часть зависимого от землевладельца населения, которая непосредственно работает на землевладельца, которая эксплуатируется им на барщинной работе либо служит на барском дворе, выполняя здесь самые разнообразные функции вплоть до низшей военной службы в дружине феодала. Челядью в более расширенном смысле слова называли иногда всю массу зависимых людей, живших и по деревням. Этим я отнюдь не хочу отрицать того, что иногда термины «челядь» и «челядин» употребляются в смысле холопа, но, как мы видели, самое понятие «холоп» есть вещь для известного времени весьма относительная.
Если отходить от времени «Правда Русской» в глубь веков, то мы без особого риска сможем под термином «челядь» разуметь familia того периода, когда рядом с хозяином и хозяйкой дома и ее дочерьми сидели патриархальные рабы и рабыни, выполняя домашние работы и находясь под властью patris familias.
Намек на то, что челядь когда-то обозначала familia, можно видеть в позднейших пережитках. В XVII в. употребляется термин «челядок» в смысле сын [198] .
