– …не кормить, не поить, обращаться плохо, грубо! Пусть ощутит, что такое настоящий плен. Позже я вернусь и поговорю с ней.
Дело приобретало иной оборот. Луиза решила, что узнала достаточно, и теперь ей нужно обязательно бежать. Тот подкоп, который она сделала, будет виден снаружи, если кто-то при свете дня обойдет хижину. Сейчас еще не рассвело, и следует поторопиться.
Прислушиваясь, девушка замерла. За стеной хижины кто-то разговаривал. Это были сомалийцы, причем один чему-то смеялся. Потом шаги удалились, и кто-то откашлялся у входа. Луиза опять приникла к щели, но, кроме все того же охранника с автоматом на плече, никого не увидела. И тут охранник взялся за дверь и рывком открыл ее.
Мысли понеслись в голове Луизы как вихрь. Она догадалась, что приказ американца, касающийся пленницы, был передан. И этот урод в грязном вонючем камуфляже понял его по-своему и решил долго не ждать. Наверное, его должны скоро сменить, и он решил… Ах ты, мерзавец!
Сомалиец вошел, блестя зубами в темноте. Он оставил автомат в стороне и стал что-то говорить. При этом он дышал очень шумно и прерывисто, как это делают возбужденные люди. Бить будет или попытается изнасиловать? Луиза склонялась в пользу последнего предположения. Она стала шептать:
– No, don’t! Do not touch me![4]
Опыт подсказывал, что отрицательные частицы и умоляющие интонации понятны на любом языке. И они очень расслабляют и распаляют насильников. Ну-ну!
Сомалиец грубо схватил ее в темноте и рывком притянул к груди. Луиза ощутила вонючее дыхание человека, который давно не чистил зубы, если он их вообще когда-то чистил. Она стала шевелить плечами и толкаться кулачками, изображая слабое сопротивление. Пират стиснул ее и стал губами искать ее рот.
Последовал мощный рывок с ударом руками изнутри по охватившим ее рукам пирата. Затем захват его правой руки и простой бросок через плечо. Но вот только в конце, когда сомалиец приземлился, Луиза сразу заломила ему руку за спину, присела, надавив коленом на поясницу, и двумя руками схватила его голову. Резкий рывок за подбородок на себя и одновременный поворот в сторону. Позвонки хрустнули, и тело обмякло.
Луиза мгновенно подскочила к двери и, приоткрыв ее, прислушалась. В деревне было тихо, если не обращать внимания на звуки из загонов скота да пофыркивание верблюдов. Где-то на востоке небо начинало светлеть. Значит, через час с небольшим начнется рассвет, и надо спешить.
Обшарив труп охранника, Луиза сняла с него поясной ремень, на котором висел в самодельных ножнах самодельный нож. Не ахти какое оружие, но в ее положении выбирать и капризничать не приходится. Лучше, конечно, настоящий армейский нож, потому что там особая сталь, особая закалка, заточка. Армейский нож можно метать, потому что в нем имеется балансировка. А еще на ремне висел самодельный кожаный мешок, в котором болтались два магазина к автомату. Луиза раскрыла его и пальцами пощупала. С патронами!
