Впрочем, был и другой случай. Не смешной. Двадцать восьмого июля они кучей боевой, летучей, пришли в крытый бассейн смотреть соревнования по плаванию в прозрачной голубой водичке. И обнаружили, что трибуны почти пусты. Не успел Анатолий сообразить, что к чему, как к нему подкатили две девчонки-туристки из его группы:
– Толик! Нам сейчас сказали, что Высоцкий умер!
– Какой Высоцкий? Владимир? Как умер? Он же такой молодой! Ему и лет-то, может, сорок всего!
– Никто не знает. Похороны сегодня. Народ собирается на Таганке. Ты поедешь? Ты же вроде Москву знаешь? – они обе вопросительно уставились на него.
Девчонки были хорошие. С одной из них, Валентиной Матвиенко, полненькой, кудрявой, круглолицей комсомольской активисткой из строительного техникума, у них здесь даже началось что-то вроде дружбы. Она без конца приглашала его к себе в комнату попить чайку, поболтать о том о сем. Короче говоря, липла деваха к нему. Ну, а ему-то что? Он молодой, холостой. Ему, что ли, плохо? Так кружились, терлись друг около друга. Молодость. Олимпиада. Что еще для счастья надо? Наверное, при других обстоятельствах он бы махнул рукой да и пошел бы с ними побродить по магазинам, постоять на Красной площади. Но тут он понял сразу. Случай-то совсем другой! Ведь не было вечера, чтобы у них в общежитии первокурсников не пели Высоцкого. Он и сам, бывало, взяв гитару, расходился не на шутку, спевая свою любимую «На краю!». А тут такое. Почешешь репу. «Надо срочно звонить своим. Маслову или дежурному. Это событие». Девчонкам же ответил, что сейчас кой-куда сбегает и будет готов пойти с ними.
Маслова, как назло, на месте не было. Но случайно он столкнулся в коридоре общежития с молодым пареньком, дежурным от КГБ, который куда-то торопливо собирался. Они уже почти разминулись, когда тот неожиданно развернулся и сказал ему:
– Во, давай со мной на Таганку. Высоцкий умер. Сегодня похороны. Там народ собрался. Тысяч сто. Главный режиссер звонил нашему генералу. Боятся, что будет вторая Ходынка. У нас всех свободных собирают, чтобы взять все под контроль, обеспечить порядок.
Машина не дошла до театра несколько кварталов. Народная масса постепенно густела, как вода в реке в морозный день. Они оставили машину и почесали к указанному месту сбора пехом, то и дело проходя сквозь хмурые группы людей, пока не уперлись в край стихийной, громадной и абсолютно неуправляемой толпы.
Здесь они, поднявшись на цыпочки, долго вглядывались в людское море поверх голов. Искали своих…
