Девушка снова вынырнула. Лешага смог получше разглядеть ее лицо. Его можно было бы назвать красивым, если бы воин имел понятие о том, что такое красота. Тонкий нос, чуть раскосые черные глаза, немного припухлые губы, к которым так и тянуло прикоснуться. А главное, в чем бывший страж мог поклясться, ей было удивительно хорошо. Он и подумать не мог, что так бывает. Стараясь не шуметь, драконоборец наблюдал за резвящейся в воде девушкой, как вдруг…
– Лешага, ты где? Лешага! – голос Марата зазвучал совсем близко от берега. Через миг сам чешуйчатый появился из-за кустов, неся поджаренного удава, насаженного на ветку. Услышав чужого, девушка бросилась из воды, и перед опешившим учеником Старого Бирюка предстали пара изумительно стройных ног и небольшая, но очень привлекательная грудь. Не то, чтобы раньше ему не доводилось видеть голую женщину, но все происходило как-то хмуро и суетно, но чтоб вот так… Видение задержало его ровно на миг, но уже в следующее мгновение он заметил одежду девушки, сложенную у прогретого солнцем камня, и прислоненный к стволу дерева карабин.
Одним прыжком Леха очутился возле Марата и с размаху двинул кулаком под дых, заставив сложиться пополам. Больше бедняга не орал, а лишь хрипел, осев на землю и выпучив глаза. В следующую секунду воин сбил ногою вскинутый карабин, легко уклонился от выброшенного в сторону головы кулака, подцепил девицу под колени и навалился сверху, затыкая предплечьем рот. «Хорошо еще, наручи в лагере остались, – мелькнуло в голове, – а то ведь… О чем я думаю?! Ее же скоро хватятся, тем более с ней карабин, значит, охранница. Прито-пить бы. Вода в речушке холодная, судорога там, и все, поминай, как звали».
Девушка пыталась вырваться, глаза ее были полны ужаса. Лешаге не раз доводилось видеть такое выражение в глазах врагов. Но то врагов. Счастье, недавно подсмотренное на девичьем лице и непонятным образом передавшееся ему, не давало покоя. Разве эту, сияющую, нужно считать врагом?!
– За что?.. – еле слышно, хрипло выдохнул Марат.
– Сегодня поймешь, завтра выживешь, – не оборачиваясь, бросил страж. Это была одна из любимых поговорок Старого Бирюка, и побратимам сполна пришлось убедиться в ее правоте. – Дай кусок мяса побольше, чешуйчатый самогубец!
– Я ж тебе его и нес, – с голосом у драконида лучше не стало, глаза были полны слез.
– Не мне. Ей! В рот засовывай, чтоб не орала. Потом достань из кармана тряпку и завяжи поверх, только чтоб дышать смогла! Да сапоги сними, и так уже наследил.
