– А почему программа с собаками не получила продолжения? – с любопытством спросил Иоахим. – Идея кажется блестящей…
– Военные посчитали ее слишком дорогой и долгой, – отмахнулся Лортц. – Тут-то они оказались совершенно правы. Одно дело – мирный город, и совсем другое – вооруженные и готовые к бою солдаты противника. Собачек быстро расстреляют и дело с концом. Миллионы марок просто исчезнут. Да и эти мои создания лишь промежуточный этап перед главной работой. Я хочу создать вакцину, которую смогу вводить нашим солдатам, так, чтобы их внешний вид и функции организма не менялись. Но чтобы они становились сильнее и выносливее в десятки раз. Также в ближайшем будущем мы создадим вещество, которое можно будет распространять воздушно-капельным путем. Однажды мы распылим это вещество с самолетов над позициями врага, и они начнут пожирать друг друга!
Теперь штурмгауптфюрер СС Иоахим Грубер понял, насколько важной была их работа. Он с восхищением взглянул на Габриеля Лортца.
– Когда фюрер узнал о моем открытии, он лично принял меня, – похвастал захмелевший профессор. – Мы имели долгую беседу, и я получил неограниченные полномочия. На условиях тотальной секретности. Так что основную суть нашей работы сейчас знаем я, вы и фюрер!..
Незнание зло не всегда,
Невинность добрее бывает,
Чем свет от науки земной,
Что злобу рождает и алчущий зной…
Ивану невероятно везло. Его проникновения на территорию объекта никто не заметил. Охрана была поставлена на высоте, но на безобидную речушку никто не обращал внимания. Так что он, не прилагая особых усилий, просто плыл по течению речушки, настолько мелкой, что Иван часто касался грудью ее дна. Ночь была темная, глухая, и он плыл под черной поверхностью прохладной ночной воды, чувствуя себя, словно рыба. Пару раз он почувствовал, как его тела касается что-то холодное, наверное, рыбы. А один раз об него шорхнулось что-то длинное и шершавое так, что Иван сжался от испуга, но сумел собраться и не сбиться с дыхания. Главное было не терять ритма движения. Плыл он, стараясь делать минимум движений, чтобы ни малейшая рябь не побеспокоила поверхность речной воды.
Когда Конкин незамеченным сумел выбраться на берег, прошло больше часа. Он изрядно продрог, но приказал самому себе не дрожать и теперь, полностью расслабленный, лежал в редкой поросли камыша, чувствуя, как из него выходит тепло и стекает влага. Подавленная дрожь обратилась в боль и судороги, на которые Ваня старался не обращать внимания. Разжав сведенные судорогой пальцы, он принялся яростно массировать все мышцы тела, одновременно осматриваясь по сторонам. Водица в реке была не такой уж и холодной, но Конкин помнил хрестоматийную историю про турка и ванну, которая сводилась к теплообмену. Вода, если она была холоднее температуры тела на определенное количество градусов, попросту высасывала эти «лишние» градусы из тела.
