– Насколько мне известно, вы были в Германии сразу после Победы?
– В 1945 году в Германию была послана комиссия. Возглавлял ее Завенягин. Мы беседовали с немецкими физиками, поняли, что работы по созданию оружия у них были на невысоком уровне. Ведь даже Гейзенберг не поверил, что американцы взорвали атомную бомбу!.. Вместе с Кикоиным мы начали искать уран в Германии. На одном из складов он был совсем недавно, но военные вывезли его как краску – ведь окись урана ярко-желтого цвета… На границе с американской зоной нам все-таки удалось обнаружить 100 тонн урана. Это позволило сократить срок создания первого промышленного реактора на год… Однако я вскоре вернулся в Москву, необходимо было разворачивать работы по атомной бомбе.
– Уже здесь, в Арзамасе-16?
– Курчатов одобрил выбор места. И началась очень энергичная работа по созданию лабораторий и набору кадров. Мы с Щелкиным составили первый список научных работников. Их было 70. Это показалось огромным числом, мол, зачем столько? Никто тогда не представлял масштабы работ… Первая лаборатория расположилась в крыле монастыря. Надо было вести расчеты и экспериментировать… Как известно, мы получили довольно подробную информацию от Фукса. Он дал описание первой атомной бомбы, и мы решили ее повторить, то есть сделать нашу аналогично американской.
– Копировать, конечно, легче…
– Не скажите! Работа была напряженной и нервной. Чтобы просчитать все процессы, происходящие в атомной бомбе, надо было рассчитать хорошо все давления. Причем они разные, ведь идет детонация по взрывчатому веществу… Так как это очень тонкая работа, я решил создать две группы измерений, чтобы работы шли параллельно. Первая дает заключение: изделие сработает! Вторая – не сработает! Создали комиссию, сам Ванников на ее заседания приезжал… Оказалось, что права первая группа… Этот пример я привел как иллюстрацию нервной обстановки, да и напряженности работы.
– Но по ходу работ изменялись и задачи?
– Конечно. На определенном этапе потребовались уже не физики, а взрывники. Их сюда собрали. На должность заместителя главного конструктора пригласили Духова – он из танковой промышленности. Все и всех, если это было необходимо, мы получали… Ведь трудно было представить масштабы работ, а они становились все шире и шире. Особенно при создании водородной бомбы.
– Вас часто называют «отцом атомной бомбы»?
– Это неправильно. Создание бомбы потребовало усилий огромного количества людей. Реакторы – это гигантская работа! А выделение плутония? Металлургия плутония – это академик Андрей Анатольевич Бочвар… Нельзя никого называть «отцом атомной бомбы». Без гигантского комплекса научных исследовательских работ ее невозможно создать… Безусловно, главная роль в урановом проекте принадлежит Игорю Васильевичу Курчатову. Я руководил конкретно созданием бомбы, всей физикой ее… Сначала надо сжать материал с помощью обычной взрывчатки, чтобы получить надкритическую массу… Еще в 1940 году мы с Я.Б. Зельдовичем считали, что потребуется десять килограммов урана-235, на самом деле оказалось – в несколько раз больше. Его ведь надо получать, а это необычайно сложно…
