Основа этого искреннего стиля и первый результат этой честности — рисунок, совершенный рисунок. Художник, не рисующий безукоризненно, не достоин внимания. Среди голландских живописцев мы находим таких, как Паулю с Поттер, гениальность которого проявляется в точных измерениях и умении проследить движение каждой линии. В другой области и в своей манере то же самое делал. Хольбейн, что создало ему во всех школах и за их пределами исключительную славу. Всякий предмет в силу того интереса, который он представляет, должен быть изучен в своих формах и нарисован прежде, чем будет написан. Ничего второстепенного здесь быть не может. Уходящая вдаль земля, облако в своем движении, архитектура с ее законами перспективы, лицо с его мимикой, отличительными чертами и быстрыми изменениями в нем, жест руки, одежда в привычных ей складках, животное с его поступью, повадками и особенностями его породы и инстинктов — все это с одинаковым правом входит в это искусство, стремящееся к равенству, и пользуется, если можно так выразиться, одинаковыми правами в области рисунка.
В течение многих веков думали, а во многих школах думают еще и теперь, что достаточно положить на полотно воздушные краски, оттенить их лазурью или серым, чтобы передать бесконечность пространства, высоту зенита и обычные атмосферные изменения. Однако не забывайте, что в Голландии небо занимает часто половину, а иногда и всю картину. Таким образом, интерес здесь расчленяется или перемещается. Нужно, чтобы небо на картине двигалось, увлекало с собою и нас, чтоб оно поднималось ввысь и поднимало нас за собой. Нужно, чтобы солнце садилось, чтобы луна всходила, чтобы действительно чувствовалось различие дня, вечера и ночи, чтобы ощущались жара и холод, чтобы зритель и зяб, и наслаждался, и чувствовал необходимость сосредоточиться. Если рисунок, который ставит себе подобные задачи, и не может быть назван самым благородным из всех, то все же легко убедиться, что он не лишен ни глубины, ни определенных достоинств. И если вы сомневаетесь в искусстве и гениальности Рейсдаля и ван дер Нера, то попробуйте-ка найти в мире художника, который писал бы небо, как они, и сказал бы вам своим творчеством так много и так блестяще. Везде у голландцев тот же рисунок — сдержанный, лаконичный, точный, естественный и наивный, являющийся, по-видимому, плодом ежедневных наблюдений, рисунок, как я уже говорил, искусный, а не искусственный.
