“Определенно нужно что-то предпринять!” - подумала она и громко постучала в дверь Грэм.
“Войдите.” - Грэм стояла в проеме французской двери, уставшая, но улыбающаяся.
Хэлен облегченно улыбнулась. “Как ты, моя дорогая?”
“Я закончила, Хэлен. Это всего лишь вариации, но я закончила, - сказала она с ноткой удивления. - Первая настоящая работа за долгое время!”
“О, я так рада!”
Лицо Грэм омрачилось. “Да, но я не уверена, что она стоящая. Я никогда раньше об этом не думала. Никогда не оценивала свою музыку, никогда! Боже, как должно быть самонадеянно думать, что я способна написать что-то сейчас! Музыка прежде всего должна быть живой! Как я могу создать что-то живое, когда сама едва существую?”
“Но Грэм, ты живая!”
“Правда? Я забыла, каково это - думать о чем-то, о тебе, о себе, о ком-либо. Солнце больше меня не греет, соленый воздух больше не обжигает мою кожу, прикосновение чьей-то руки… - Она запнулась и отвернулась. - Мое тело стало моей тюрьмой, а слепота - мой тюремщик! Как эти руки могут создавать музыку, когда я пленник своего одиночества?!”
Хэлен инстинктивно отреагировала на терзания Грэм, скорее почувствовав, чем поняв, что ее мучит. Грэм никогда не жаловалась на одиночество, пока не появился кто-то, напомнивший ей об отношениях.
“Дело в Анне, да? Что-то случилось?”
Грэм погрустнела, лицо ее стало загадочным.
“Нет, ничего, - коротко ответила она. - Она жалеет меня, потому что она добрая. И все”.
Хэлен покачала головой.
“Она добрая, в этом ты права. Но она тебя не жалеет. Она сама слишком сильная женщина, чтобы полагать, что тебе нужна ее жалость”.
“Она меня не знает”, - с горечью сказала Грэм.
“Тогда позволь ей узнать тебя! Ты путаешь заботу и жалость, Грэм. Позволь ей заботиться о тебе!”
“Нет. Это невозможно, - сердито ответила Грэм. - Ради бога, Хэлен. Уж ты бы должна это знать! Ты забыла, кто я? Или ты могла забыть, что бывает, когда я позволяю кому-то заботиться о себе? Ты хочешь, чтобы это повторилось?”
Хэлен вздрогнула от ее слов, и воскликнула:
“Как я могла забыть, чего стоила тебе любовь, Грэм? Я вижу это каждый раз, как смотрю на тебя! Но не обязательно всегда должно быть так!”
“Наверное, для меня - обязательно, - тихо ответила Грэм, изнуренная количеством нападок на ее душу и тело. - Наверное, для меня иначе не бывает”.
Хэлен узнала смирение в ее лице и задумалась, не слишком ли поздно для Грэм Ярдли обрести счастье.
* * *
Анна увидела Грэм только через два дня. Это были два бесконечных дня, на протяжении которых она пыталась не думать и не беспокоиться о ее сложном работодателе. Она пыталась сосредоточиться на собственной жизни, но поняла, что Ярдли и его неотразимая хозяйка стали огромной ее частью.
