“Интересно, - заметила Грэм, стараясь говорить ровным голосом. - И зачем?”
“Ты не можешь работать в огороде в костюме с Савил-Роу и в итальянских мокасинах. Это преступление”, - заявила Анна. Она не упомянула о том, что для Грэм опасным было ходить в такой обуви к утесу с его скользкими склонами.
“Я никогда в жизни не носила синие джинсы”, - единственное, что смогла сказать Грэм. Никто раньше не набирался смелости, чтобы комментировать ее одежду. На самом деле такая попытка могла бы спровоцировать самый грубый ответ. А то, что Анна взяла на себя смелость самой купить ей одежду, поразило ее.
“Они черные, - заметила Анна. - Я решила, они тебе больше понравятся”.
“А как ты выбрала размер?” - спросила Грэм, все еще удивленная. Анна была одной из немногих людей, которые, казалось, ее не боялись. Еще одной была Кристина, но с ней было совсем иначе.
“Я выяснила твои размеры, - объяснила Анна. - Позвонила твоему портному”.
Грэм не могла скрыть удивления. “Ты позвонила Максу Файнермеру спросить о джинсах? И что же он сказал?”
Анна улыбнулась, вспоминая.
“Он сказал мне больше, чем мне нужно было знать о длине твоих рук, росте и объеме талии. Я долго убеждала его в том, что ему не нужно шить джинсы, но он настоял на том, что шьет все твои вещи. Он очарователен”. Она не упомянула о том, что он, несомненно, восхищался Грэм, и интересовался, когда он понадобится, чтобы сшить новый костюм.Он объяснил, что ее брюки определенной длины, чтобы легко нажимать на педаль фортепиано, и поскольку у Грэм очень длинные руки, рукава рубашек нужно шить длиннее. Также портной сказал, что важно, чтобы ничто не мешало ей прикасаться к клавишам. Его восхищение Грэм не исчезло после того, как она стала вести уединенную жизнь. Анна поняла, что Грэм производила колоссальное впечатление на всех, с кем пересекалась.
Пока Анна говорила, Грэм мягко улыбалась, одной рукой поглаживая манжет своей ирландской льняной рубашки.
“Бедный Макс, - сказала она, смеясь, - наверное, он до сих пор не пришел в себя”.
“Примерь”, - смело предложила Анна.
Грэм удивилась, но потом неожиданно рассмеялась.
“Ладно, мисс Рид, я примерю. Если вы будете так любезны и извините меня на минутку”.
Она собрала одежду и исчезла в другой комнате, оставляя Анне воспоминания о своем смехе.
