В один из дней охранный Вовик сообщил Михаилу Иосифовичу о том, что с ним срочно хочет встретиться с глазу на глаз серьезный человек.
– Так, говоришь, человек важный?
– Очень.
– И хочет встретиться?
– Прямо сейчас. Да и шеф рекомендует, – Вовик кивнул на плакатное лицо Кутового.
– Что ж, поехали.
Человек ждал их за городом в летнем кафе на самом берегу моря. Видимо, он и в самом деле серьезный, так как кафе, закрытое на зиму, для него открыли, сервировали дальний столик и заботливо обставили его китайскими переносными буржуйками. Жаркие печки гудели, как бабушкин примус. Ветер наваливался на окна, стараясь выдавить хрупкие витражи.
Из-за стола поднялся средних лет мужчина с совершенно незапоминающейся внешностью. Среднего роста и средней комплекции он был весь настолько усреднен, что повернись сейчас Профатилов и уйди, он никогда в жизни уже не узнал бы визави, даже столкнись они нос к носу.
Вовик представил незнакомца:
– Владимир Петрович.
– А это тот самый Михаил Иосифович, с которым вы хотели познакомиться.
Вовик, глянув на два стула за столом, смекнул, что он здесь лишний, и с кислой улыбкой отошел к далекой барной стойке «за сигаретами», да так там и просидел до конца встречи.
Владимир Петрович пустился с места в карьер.
– А не выпить ли нам за знакомство?
– Отчего же не выпить?
– Что предпочитают имиджмейкеры: водку, виски, коньяк, текилу? – Владимир Петрович обвел широким жестом батарею разнокалиберных бутылок. – Или винца?
– Мейкеры пьют все и помногу, но я предпочитаю начать этот дивный вечер у моря с вискаря. «Чивас» будет в самый раз.
– А я, пожалуй, коньячку накачу.
Выпили, закусили. Приглядываясь друг к другу, немного поболтали о напитках и закусках. Салаты повару явно удались. А вот сувлаки оказались чуть жестковаты.
За окном маньячило стылое море – тупо и беспощадно бухало ледяными волнами в озябший, вздрагивающий берег. И дрожь эта была слышна под ногами сквозь цемент и плитку пола. Профатилов глянул в окно – серое небо сливалось с серым морем. Сплошная мряка, претоскливейшая погодка. Невольно думалось, что лето, полное живых и ярких красок, здесь не наступит никогда.
Профатилов уже догадался, откуда этот самый Петрович, или как его там на самом деле: «Похоже, он конторский. По ухваткам видно специалиста глубокого бурения». Крученый, как поросячий хвостик, и одновременно наивно-простой, Владимир Петрович пытался вроде как за пустой болтовней под вискарь прощупать Михаила Иосифовича. Со стороны могло показаться, что он беспорядочно прыгает с одной темы на другую. Говорит о чем-то поверхностно и не очень внимательно слушает Профатилова. На самом деле Владимир Петрович не пропускал ни одного слова собеседника. Он словно забивал колышки на поле информации, столбил широту осведомленности Профатилова по интересующим его темам, развивал беседу до тех пор, пока не доходил до границы допустимого в легком застольном разговоре.
