Почему дали согнуть себя, наложили в штаны, коря судьбу за предопределенность? Вы хотите, чтобы я убирал из-под вас дерьмо и подмывал ваши засранные жопы? Да с какой стати? Почему должен прийти добрый дядя и сделать вам красиво только за то, что вы есть на белом свете, такие-разэдакие? Жалкая и ущербная потребительская психология гоблинов. А сами-то что?» Мэр оглядел кувшинные рыла: «Ишь, разорались!»
– Ти-и-и-х-о-о-о! – перекрывая гвалт, зычно гаркнул Кутовой.
– Тихо! Не все сразу! Кто-нибудь один пусть говорит. Хорошо?
– Хорошо! – тот же малиновый платок схватился за знакомую пуговицу на пальто. – Записывайте, – бабуля покосилась на Маню. – Нам много не надо.
– Ну, же!
– Во-первых, чтобы маршрутки ездили по графику. Три – четыре раза в день. Чтобы люди знали. А еще свет нам сделайте: «кобры» вон висят, только лампы вставить. И котельная пусть лучше работает. На дворе зима, холодно. Будем надеяться на вашу помощь, ведь с надеждой жить легче – все-таки согревает.
В штаб Кутовой вернулся в подавленном настроении. Встреча со своими горожанами, похоже, расстроила мэра. Он отменил запланированные на вторую половину дня встречи, подхватил Ковальчук и отправился обедать. В дверях задержался и на немой профатиловский укор бросил:
– Я, Иосифович, похоже, отравился встречами, меня мутит от людей. Так что народа сегодня видеть более не могу. Ты же не хочешь, чтобы меня рвало на избирателей? Придумай что-нибудь…
– Конечно, Иван Иванович, а вы уж поберегите себя…
– Будь спокоен, дружок, – Кутовой покрепче обнял за талию Ковальчук и был таков.
Встречи решено было не отменять и не переносить. Вместо мэра Профатилов отправил общаться с народом доверенных лиц из общественных приемных. Бывшие замполиты радостно откликнулись на новую вводную. Нацепив ордена и медали, они смело пошли в атаку на народ, выступив блистательным квартетом. Перебрасывая друг другу многотемный мячик беседы, дали было крен в сторону борьбы с антинародными преобразованиями, но, в конце концов, ловко вырулили на поддержку Кутового, истинного и единственного радетеля Свободно. «Кутовой – это наше всё!» Там же раздали народу поствизитную газету, сделанную Маней и Анатолием на ризографе по горячим следам утренней встречи.
«А что до того, что не приехал к вам Кутовой, так вот же он – утром был на кирпичном. Вот и в газете об этом пишут. Так озадачился, что до сих пор вопросы решает. А у вас, дорогие, он на следующей неделе побывает». Люди не возражали.
