Кодекс имиджмейкера | страница 38
Домой собирались быстро и молча. Говорить не хотелось. Хмеля как и не было. Хотелось скорее под душ. Заур поливал сбитые в кровь костяшки кулаков кураторской текилой.
Толик наконец опьянел и сидел с глупой улыбкой на лице, тупо глядя в одну точку. Капитану Михаил похоже что-то сломал. Тот хоть и отдышался после удара, но с каждым вдохом-выдохом кривил губы и ощупывал ребра. На Звонарева старались не смотреть. Пока он обмывался на берегу да одевался, Профатилов скомандовал:
– Значит так, о случившемся всем молчать. Понятно?
Народ, опустив глаза, безмолвствовал. Профатилов повторил вопрос, повысив голос:
– Понятно, я спрашиваю, или нет?
Разноголосо ответили, что понятно.
– Если всем все понятно, то тогда Заур на одной машине отвозит ребят в город и обо всем случившимся немедленно докладывает мэру. Во всех подробностях. А я на второй машине отвезу Звонарева домой и найду ему врача. Думаю, что в больницу он ехать сегодня не захочет.Пал Палыч Камчатский подождал немного, пока не осядет пыль, поднятая внедорожниками, и не затихнет в камышовом тоннеле удаляющийся звук моторов. Осторожно выбрался на земную твердь из топких, вонючих зарослей, где болотной жабой просидел последние часы, и прошёл к месту недавней стоянки. Вещи лежали на берегу, где он со Звонарёвым оставил их, разметав в порыве страсти. Куратор смыл с себя лиманную грязь, подсохшую в некоторых местах мерзкой шелушащейся корочкой. Оделся. И пешком отправился в неблизкий путь домой, горестно подводя итог командировке: «Несчастная страна, где человек не может распорядиться своей жопой».
Расписание катастроф
Чужие драмы всегда невыносимо банальны.
Оскар Уайльд
Рассказ Заура о шалостях присланного куратора и собственного зама потряс Кутового. Он даже не выслушал рассказ майора до конца, встал из-за стола и вышел.
– А мне что делать, Иван Иванович? – спросил вдогонку эмчеэсник.
– Молчать в тряпочку! – буркнул мэр и хлопнул дверью.
Злость разбирала Кутового. Он злился на Камчатского, на Звонарева, на весь «голубой мир». А еще злился на себя за то, что не разглядел в Звонареве этой особенной любви.
«Рано или поздно всем все станет известно. Заур растрындит или другой кто. Это уже не важно – что знают двое, знает и последняя свинья! Вот уж тогда меня изваляют в дерьме – можно не сомневаться. Скажут, что Кутовой голубятню развел. Надо будет Серегу после выборов сплавить из мэрии. А лучше из города. Откуда это в нем? У него и жена, и дети есть. Похоже, он латентный голубок всегда был. Помню, как он нет-нет, да и касался меня. А может, я все себе придумываю? Надо развеяться».