– Да надоел уже, кретин! – харкнул слюной Кармазов.
И вновь шестое чувство плюс тренированный слух, способный вычислить нужный звук среди десятков ненужных. Второй снаряд, летящий именно сюда – по навесной траектории, уже рядом, уже на излете…
– Падайте к стене! – завопил Зорин Вершинину и Кармазову и рухнул как подкошенный в узкую канаву под кирпичной стеной, зажал уши.
Мир взорвался к чертовой матери. Завертелся, стал ломаться с оглушительным треском. Ребра тоже трещали, голова раскалывалась от боли. Клубы цементной пыли кружились по двору, и в первое мгновение, подняв голову, он ничего не понял. Зашелся кашлем, выбивая звон из ушей. Пинал скорчившихся в пыли товарищей по несчастью – те стонали и сипло жаловались на «недомогание». Зорин тряс их, бил по щекам – вроде живы, целы. Остальным участникам процесса повезло меньше. Мощный гаубичный снаряд рванул посреди двора, за спиной у расстрельной команды, проделав двухметровую воронку. Валялись стальные ворота, разорванные пополам. Бойцы лежали в живописных позах; все растерзанные, у кого-то оторвана нога, у офицера вместо лица – хорошо прожаренная котлета. Двум остальным приговоренным тоже не повезло – они не успели упасть и теперь лежали, посеченные осколками. А снаряды продолжали рваться – теперь везде, впереди, за спиной, в глубине поселка!
– Уматываем отсюда! – заорал Алексей, пинками поднимая выживших.
– Вот черт, – дошло до Мишки. – Ну ни хрена себе… Нас, что, не расстреляли?
– Что это было, мужики, едрить ее? – стучал себя по ушам Кармазов.
– Живо, живо, оружие собираем, а то быстро пожалеем, что еще на этом свете!
Бросились подбирать винтовки, которых было больше, чем нужно. Зорин забросил СВТ за спину, сорвал с солдата новенький, с иголочки, подсумок, набитый десятизарядными обоймами, – вместе с ремнем, подпоясался. Мишка, что-то бормоча под нос, ползал на коленях, забрал винтовку, расстегивал кобуру у лейтенанта с табельным ТТ…
– Стоять! – прозвучал истошный крик, и с чудом уцелевшего крыльца спрыгнул… капитан Яворский с перекошенным лицом. Хлестнул затвором ППШ и, плотоядно скалясь, начал приближаться на полусогнутых. Можно только догадываться, что он делал в здании гауптвахты и почему не пострадал при взрыве. Впрочем, все понятно – он должен был убедиться, что все, способные дать показания, мертвы. Опять эта харя, исковерканная брезгливой улыбочкой! Алексея затрясло, он принялся стаскивать винтовку – очередь взбила фонтан под ногами.
