— Я пришел к вам для того, чтобы поблагодарить вас обоих. Чем я могу заплатить вам за вашу доброту? Вот ваш чек, доктор. Он мне не понадобился. У меня довольно денег для того, чтобы заплатить моим кредиторам.
— Слава Богу, — сказала с жаром Клара.
— Сумма долгов меньше, чем я думал, и у нас оказалось денег более, чем нужно. Нам можно было очень легко устроить это дело.
— Легко! — доктор нахмурился и начал говорить холодным тоном. — Я думаю, Гарольд, что вам лучше бы принять от меня эти деньги, чем те, которые кажутся вам приобретенными так легко.
— Благодарю вас, сэр. Если бы мне пришлось занимать деньги, то я конечно, занял бы у вас. Но эта самая сумма, пять тысяч фунтов стерлингов, есть у моего отца, и как я сказал ему — я уже должен ему так много, что меня не будет упрекать совесть, если я буду должен ему еще больше.
— Не будет упрекать совесть? Но ведь есть такие жертвы, до которых сын не должен допускать своих родителей.
— Жертвы! Что вы хотите этим сказать?
— Неужели же вы не знаете, каким способом были приобретены эти деньги?
— Даю вам честное слово, доктор Уокер, что я решительно ничего не знаю об этом. Я спрашивал у отца, но он не хотел мне сказать.
— Я так и думал, — сказал доктор, лицо которого прояснилось. — Я был уверен, что вы не такой человек, который для того, чтобы поправить свои денежные дела, готов пожертвовать счастьем матери и здоровьем отца.
— Господи, Боже мой! Что такое вы говорите?
— Справедливость требует, чтобы вы знали об этом. В эти деньги была обращена пенсия вашего отца. Благодаря этому он дошел до бедности и намерен отправиться опять в плавание и зарабатывать себе кусок хлеба
— Отправиться в плавание? Это невозможно!
— Это верно. Чарльз Уэстмакот сказал об этом Иде. Он был вместе с вашим отцом в Сити, когда тот носил эту несчастную пенсионную книжку от одного комиссионера к другому и старался продать ее. Наконец, это ему удалось, и вот откуда деньги.
— Он продал свою пенсию! — воскликнул Гарольд, закрыв руками лицо. — Мой дорогой старый отец продал свою пенсию!..
Он бросился опрометью из комнаты и быстро вбежал туда, где сидели его родители.
— Я не могу взять чека, отец, — закричал он. — Лучше банкротство, нежели это. О, если бы только мне был известен ваш план! Мы должны вернуть назад пенсию. О, мама, мама, неужели же вы меня считали таким эгоистом?! Дайте мне чек, папенька, и я нынче же вечером повидаюсь с этим человеком, потому что я скорее издохну, как собака в канаве, чем возьму хоть пенни из этих денег.
