Слуги знали только, что хозяин надолго уезжает в Гарбию. Стервятник намеренно назвал им целью своей поездки Тесаву, город на берегу моря Уртаб, находившийся достаточно близко от Валидии и достаточно далеко от Адолы. Тесава была известным гнездом морских контрабандистов, и у Стервятника, в представлении слуг, вполне могли появиться там неотложные дела.
На самом же деле Люгер купил себе место в торговом караване, отправлявшемся в Фирдан, но место предназначалось не ему. Сам он собирался проделать этот путь в одиночестве. Слот хотел без особых помех доставить гомункулуса в Тегинское аббатство, где теперь находилась резиденция ордена Святого Шуремии…
* * *
На берегу лесного озера он получил из рук Мастера Погоды запечатанный сосуд, покоившийся на дне деревянного ящика, который к тому же был тщательно завернут в плотную черную ткань.
В последних инструкциях лилипута не содержалось ничего нового, но
Люгер покорно выслушал их, прежде чем отдал тому золото и перстень. Он не должен был вскрывать ящик в светлое время суток, в явном или тайном присутствии кого-либо еще, а также вносить его в святые места. Догма о том, какие места считать святыми, казалась Стервятнику весьма спорной, но он не стал заострять внимание на этом вопросе.
Вопрошать гомункулуса следовало не более одного раза за ночь, а кормить кровью — не реже, чем каждое новолуние. В противном случае коварное дитя колдовства могло утаивать сокровенное и даже лгать, обрекая вопрошающего на неприятности. Люгер подозревал, что и сам лилипут скрыл от него некоторые существенные аспекты некромантии, но не представлял себе, как заставить того поделиться ими.
Мастер Погоды принял деньги равнодушно, и Стервятнику показалось, что главную часть платы он внес гораздо раньше — сорок ночей назад. Золото и камень были для карлика лишь полезным дополнением к приятному.
…Теперь сосуд с гомункулусом был надежно спрятан на дне большого сундука, под огромным количеством обыкновенных и совершенно ненужных Люгеру вещей, представлявших тем не менее некую коммерческую ценность. Сундук занял свое место среди прочей поклажи в одной из тридцати повозок, запряженных мулами и медленно двигающихся по направлению к Адоле под охраной пятидесяти верховых наемников и купеческих слуг.
Сам Люгер ехал один совсем по другой дороге и рассчитывал попасть в Фирдан гораздо раньше каравана.
* * *
Чем дальше отъезжал он от поместья, тем сильнее ощущал, как болезненно рвутся невидимые нити, которые никогда не давали знать о себе раньше, в более счастливые времена. Конечно, он не впервые покидал свой дом, но сейчас оставлял его, почти не надеясь вернуться обратно.
