— И она отказала? — не удержался Алан.
В голосе Булла зазвучал металл.
— Что ты хочешь этим сказать? Что я не могу нравиться женщинам? Ты это хочешь сказать?
— Да нет же, успокойся, Джон. Конечно же, я не имел в виду ничего подобного. Просто нужно соразмерять возможности, хорошенького понемногу.
— Да ладно, я думаю, тебе и об этом можно рассказать. В конце концов, у меня больше и нет никого…
И Булл пошел рассказывать, как Дженифер отказала ему, да вдобавок еще как бы вскользь, а на самом деле намеренно, упомянула, что она заняла место Булла на его прежней работе. Кроме того, она весьма прозрачно намекнула, что именно благодаря ее вмешательству Булла уволили. Булла выпотрошили по полной программе. Однако Алан не слушал рассказы о Дженифер, о работе, об их неистовых напольных совокуплениях, об ее идиотских взглядах и покровительстве Раззы Роба. Из всего вышесказанного он вычленил лишь одну фразу. Фразу, которую Булл имел неосторожность произнести: «В конце концов, у меня больше и нет никого…»
Эти слова застряли у Алана в голове. И оставались там, когда он на рассвете гнал по прибрежному шоссе по дороге в Саутгемптон. Потому что он знал: это правда. Булл рассказал ему о своих родителях, которые, выйдя на пенсию, переехали в Португалию, чтобы встретить старость за игрой в гольф на Альгарве. И как однажды, вылезая из тележки с клюшками для гольфа, его отец нашел свой конец. Как он споткнулся, покатился по безупречно зеленому газону под горку, дернулся раз-другой в агонии и умер в канавке. Булл почти не общался с матерью, она вышла замуж за председателя клуба. Ни братьев, ни сестер у него не было.
Мое слово против его слова — вот что вертелось в голове у Алана. Ухоженными пальцами он принялся выстукивать ритм этой речевки по рулю. Слово мое против слова его — больше тут нет ничего. Если он проболтается, я буду все отрицать. Зачем сверхчеловеку погибать от злого фатума, да еще так! Я должен быть выше этого, преодолеть это.
И хотя он еще раз разделил с Буллом ложе в отеле «Краун» в Шорхеме, мысли его уже были далеко. А когда они расстались и поодиночке отправились обратно в Лондон, в намерения Алана уже не входили какие-либо встречи с Буллом. Даже испытывая приступ острой душевной боли, и не однажды, а всякий раз, когда проходил мимо спортивного магазина, или игрового поля, или видел мальчугана, возвращающегося из школы, за плечами которого вздувался от перепачканной формы спортивный рюкзак, он не давал слабины. Свою страсть Алан воспринимал без иллюзий: королевна прыщавого порно, вырядившаяся в фальшивый и пышный наряд любви.
