Это зажгли большую керосиновую лампу, и она освещает две идущие ноги, на уровне голых коленей и лодыжек. Подходит бой, держа лампу в вытянутой руке. Вокруг пляшут тени.
Бой еще не дошел до маленького столика, но уже слышится голос А***, четкий, размеренный; она велит поставить лампу в столовой, предварительно закрыв как следует окна, точно так же, как во все другие вечера.
– Ты ведь знаешь, что не следует приносить лампу сюда. На свет летят москиты.
Бой ничего не сказал и ни на миг не остановился. Он даже не сбился со своего ровного шага. Дойдя до двери, развернулся на девяносто градусов и исчез в коридоре, оставив позади себя меркнущие полоски света: дверной проем, сияющий прямоугольник на полу террасы, шесть балясин на другом ее конце. И потом – ничего.
А*** не повернула головы, говоря с боем. Лампа осветила ее лицо с правой стороны. Профиль, вобравший в себя яркие лучи, так и остался на сетчатке глаза. В черной ночи, откуда не выплывет ни один предмет, даже самый близкий, светлое пятно перемещается произвольно, не теряя силы, сохраняя очертания лба, носа, подбородка, рта…
Пятно это – на стене дома, на плитках, на беззвездном небе. Оно во всей долине, от сада до реки, и на другом склоне. Оно также и в кабинете, в комнате, в столовой, в салоне, во дворе, на дорожке, что ведет к шоссе.
Но в лице А*** не дрогнула ни одна черта. Она не разомкнула губ, чтобы заговорить, голос ее не пытался перекрыть оглушительный стрекот цикад; бой не выходил на террасу, а значит, не приносил лампу, прекрасно зная, что хозяйке этого не надо.
Он принес лампу в комнату, где хозяйка укладывает вещи к отъезду.
Лампа стоит на туалетном столике. А*** вот-вот закончит свой неброский макияж: губная помада, всего лишь воспроизводящая естественный цвет губ, кажется, однако, темнее при слишком резком свете.
Еще не рассвело.
Вот-вот приедет Фрэнк, чтобы забрать А*** и отвезти ее в порт. Она сидит перед овальным зеркалом, где лицо отражается анфас, освещенное с одной стороны, и на малом расстоянии от отражения вырисовывается профиль.
А*** наклоняется ближе к зеркалу. Анфас и профиль сближаются. Между ними не более тридцати сантиметров. Но форма их и расположение относительно друг друга не меняются: профиль и анфас параллельны.
Правая рука и рука в зеркале рисуют на губах и на их отражении точный очерк рта, немного более яркий, более четкий, чуть-чуть более насыщенный.
Кто-то дважды негромко постучал в дверь, выходящую в коридор.
