Процесс снаряжения гильз не мешал думать, и Сергей продолжил свои размышления. Получается, что Остерман должен прибить не Алексея Долгорукова, а Ушакова. Что ж, для такой сцены декорации получатся даже проще. Надо вызвать Андрея Ивановича сюда и с грустным видом сообщить ему, что он, Петр, все осознал, согласен всего на пятьдесят тысяч годового содержания и готов немедленно удалить от своей особы Миниха. После чего вручить письменный приказ, адресованный Ушакову, о немедленном прекращении всех расследований, и велеть доставить его лично. Для того же, чтобы дальнейшее прошло без осложнений, у бабки Насти надо затребовать двух-трех головорезов с опытом реальной работы — они в случае чего нейтрализуют ушаковскую прислугу. Старушка уже говорила, что подобные людишки у нее на примете есть. Жалко, что им нельзя доверить основную миссию, ее придется выполнять самому, чтобы потом не кусать локти из-за бестолковости бабкиных кадров. А Елизавету стрелять пока не обязательно — если она будет вести себя прилично, то отделается ссылкой в какой-нибудь Пелым. После того, разумеется, как по всем правилам подпишет отречение от своих прав на российский престол. А не захочет — кто же ей тогда доктор? В упор прекрасно сработает и патрон, снаряженный местным порохом.
— Иди, государь, тут все тихо, — чуть приоткрыл дверь Пахом, первый из бабкиных "специалистов". Второй, Гаврила, остался наверху, у входа в прихожую, за которой находилась комната, где сейчас беседовали Остерман и Ушаков.
Император подавил неуместное желание спросить, сколько трупов образовалось в процессе обеспечения тишины. Ведь еще на стадии разъяснения плана операции Новицкий предупредил, что надо по возможности обходиться без лишнего смертоубийства. Но оба исполнителя с таким изумлением уставились на него, что Сергей, ругнув себя за неуместные в этом времени комплексы, вынужден был с ходу придумать, что у него в доме Ушакова есть ценный осведомитель, которого не хотелось потерять зря. Такое объяснение устроило бабкиных кадров, но Гаврила попросил описать этого человека, дабы в случае чего не сомневаться. Уже закончив наскоро придуманный словесный портрет, Новицкий сообразил, что этот мифический осведомитель получился больше всего похожим на него самого.
Но не время отвлекаться, сейчас самому бы не напортачить! Молодой человек быстро поднялся по лестнице, держась у самой стены, чтобы избежать скрипа. Так, вроде особого шума не поднялось, осталось совсем немного…
