Следующий день молодой царь провел как на иголках, хоть и смог, взяв себя в руки, дописать указ до конца. Вечером пришел Миних и сообщил, что у Ушакова никаких новостей нет. Пару минут Сергей раздумывал — не поделиться ли с генералом своими подозрениями, но решил, что это пока рано. Хотя, скорее всего, Ушаков действительно работает на кого-то другого, и совсем недавно. Да, но на кого же? Кто и, главное, с какой стати мог пообещать этому скоту нечто, перевешивающее грядущую императорскую милость и должность директора в возрожденной Тайной канцелярии?
Ответ был прост, как пять копеек, и не вызывал у Новицкого ни малейшего энтузиазма. Ибо теперь ясно, что:
— Пообещали Ушакову абсолютно то же самое.
— А сделал это человек, точно знающий, что нынешний император надолго на троне не засидится.
Блин, да кто же это такой, в растерянности подумал Сергей. Как зовут эту не в меру прозорливую падлу?!
Если в ваш адрес задумана какая-то пакость, но вы еще не готовы ее нейтрализовать, то ни в коем случае нельзя показывать, будто для вас что-то изменилось — этим можно спровоцировать противника к немедленным действиям. Сергей знал такое правило, и поэтому во дворце не происходило почти никаких изменений. Почти — это потому, что небольшое изменение все-таки было произведено. Ибо Новицкий, подумав, пришел к выводу, что без лиц, которым он — естественно, не выходя из роли Петра Второго — может всецело доверять, его дело труба. Они должны появиться, причем срочно. Именно потому, что он, Сергей, не знает, откуда и когда придет удар. И нужно посвятить в дело именно тех, для кого смерть или свержение молодого царя станет личной катастрофой. Неизвестно, меланхолично подумал молодой человек, лучше ли они от этого будут меня защищать, но тут можно усмотреть один немаловажный плюс — совесть не будет мучить за то, что я прячусь за спинами людей, ничем мне не обязанных.
Посвященными стали те, кто до болезни императора были почти никем и после его свержения станут ими же — братья Ершовы и поручик Губанов. Сведения о нем бабка Настя уже собрала, и они позволяли надеяться на его верность.
Был и еще один посвященный, который не совсем попадал под вышеописанное правило — генерал-аншеф Миних. Но и его тоже можно было отнести к тем, кто понимал — при теперешнем государе лично ему будет лучше, чем при любом другом.
Сначала Сергей поговорил с Христофором Антоновичем. Беседа была не очень долгой, состояла в основном из монолога молодого царя и закончилась следующими его словами:
