Когда она замолчала, лохматый поправил свои спадающие с носа очки и спросил:
— Тебя как зовут?
Детка, вновь захотелось добавить Лёке…
— Леокадия Ананова, — отчеканила она.
— Фу! — поморщился лохматый. — Ну и фамилию ты себе выбрала! Нет, это не пойдет! На такую не клюнет ни один зритель. Только обсмеют! Надо срочно подобрать сценический псевдоним… Это очень важно, поскольку тебе предстоит прожить с ним всю жизнь… И петь лишь с ним, понимаешь?
Лёка кивнула.
— Какие будут предложения? — повернулся очкарик к своему ансамблю.
Музыканты начали сосредоточенно размышлять, оглядывая Лёку, словно примеряя к ней возможные варианты фамилий-псевдонимов. Она ждала, подавленная и недоумевающая.
— Леокадия Тихая, — наконец изрек ударник.
— Почему Тихая? — робко пискнула Лёка.
— Потому что не Шумная! — хохотнул ударник.
— А что, ничего… — протянул-пропел лохматый. — Мне нравится… Так и запишем… Завтра в двенадцать нуль-нуль — на репетицию. Опоздаешь — убью! Отныне ты подчиняешься мне и слушаешься во всем меня одного! Усекла? Это я тебе говорю! А то, что я говорю, — железно!
Лёка снова послушно кивнула. Она так вымоталась за последние полчаса, что могла, не глядя, подмахнуть свой смертный приговор, не то что во всем согласиться с этим растрепой…
Небо набухло снегом и неторопливо размывалось зарозовевшим от холода близким рассветом. Бессонная Лёка смотрела в окно на чужие шторы напротив. Они сейчас оставались темными. Ей абсолютно нечего делать дома… Ее сюда никогда и не тянет. Весь мир — в одной точке, «горячей точке» Кир… Вся жизнь сбилась в один большой нескладный ком… Она всегда летела к Кириллу, как жеребенок к матери, и становилась радостной лишь в одном-единственном случае — держась за большую надежную мужскую ладонь…
Но ведь нельзя жить, замкнувшись на одном человеке… Себе дороже… Или можно?.. А может, как раз так и нужно?.. Но она живет как бы сбоку припека, лепниной на чужом здании, задуманной для собственного развлечения глупым фантазером-архитектором, считавшим себя обязанным нацепить на дом множество лишних деталей… Со стороны они смотрятся довольно нелепо, жалко прилепившись к стенам… Она никогда не будет жить с ним под одной крышей. Никогда… Но почему?..
— Справедливости захотела? — усмехнулся бы сейчас Кирилл. — Вот чухня…
Да, захотела… А что в этом необычного?.. Все хотят… Но далеко не все получают… Или думают, что не получили, а на самом деле все тип-топ, как положено, всем по заслугам, всем сестрам по серьгам…
