Когда Оноре показалось, что она вот-вот упадет от усталости, ее спас дядя. Он подошел к ней с бокалом шампанского в руке и, вручив ей его, тихонько проговорил:
— Ты, должно быть, очень устала, моя дорогая, а ведь тебе еще предстоит разрезать свадебный торт.
Онора взглянула на герцога и по выражению его лица поняла — единственное, чего ему хочется, это убраться отсюда куда-нибудь подальше.
В этот момент тетя резким, не терпящим возражений тоном, которым имела обыкновение разговаривать с Онорой, сообщила ей, что сразу же после того, как она разрежет торт, ей нужно будет переодеться.
— Я не спросила герцога, куда мы поедем отсюда, — заметила Онора.
Это высказывание почему-то привело тетю в еще большее негодование.
— Сегодня вечером вы отправитесь в Лондон, и там Ульрих, без сомнения, сообщит тебе о своих дальнейших планах.
Онора удивилась, что тете о них ничего не известно, однако вслух ничего высказывать не стала — она уже научилась не задавать много вопросов.
Хорошо уже то, что не придется слишком долго ехать — от Лэнгстоун-Холла до Лондона было всего два часа езды.
После того, как торт — настоящее произведение искусства, созданное поваром герцога, — был разрезан шпагой, гости подняли бокалы за здоровье новобрачных, а герцог сказал ответную речь.
Как только он замолчал, графиня потащила Онору наверх, где их уже поджидала Эмили, которая удостоилась чести прислуживать новоиспеченной герцогине во время ее медового месяца.
— Пошевеливайся! Мужчину, да будет тебе известно, не следует заставлять ждать! — рявкнула графиня и вышла из спальни.
— Какая вы хорошенькая, мисс… то есть ваше сиятельство! — воскликнула Эмили. — Все говорят, что в жизни не видели такой красивой невесты!
— Я рада, что они так считают, — ответила Онора.
И тут же подумала, что единственный человек, которому в общем-то наплевать, как она выглядит, это ее собственный муж. При мысли о нем в ее груди стал нарастать комок, который, пока она переодевалась, становился все больше и больше.
Вот и настало время, когда она останется с герцогом один на один… Один на один с его презрением и безразличием…
— Помоги мне, папочка, — тихонько прошептала она.
— Вы что-то сказали, ваше сиятельство? — спросила Эмили.
— Нет, ничего, — ответила Онора. — Подай мне шляпку, Эмили. Мы не должны заставлять лошадей ждать.
— Ну вы-то будете в Лондоне намного раньше меня, ваше сиятельство. С такими-то лошадьми…
Онора с удивлением смотрела на нее, и служанка пояснила:
