Графиня тогда готова была кричать от ярости, однако она давно уже научилась не только рассчитывать каждый свой шаг, но и искусно прятать свои чувства.
— В нашем графстве так много желающих познакомиться с женихом и невестой, — заявила она своему мужу, — что у меня нет ни малейшего желания их всех лицезреть. Вот сыграем свадьбу, тогда и приеду в замок.
Граф с удивлением взглянул на жену.
— Но ведь ты всегда восторгалась замком герцога, — проговорил он. — Даже, помнится, постоянно сравнивала его с нашим домом, и сравнение всегда оказывалось не в пользу последнего.
— А сейчас нахожу, что он не очень-то удобен, — бросила графиня.
Однако, испугавшись, что граф ей не поверит, она проговорила любящим тоном, который обычно действовал на мужа безотказно:
— Я не имею привычки завидовать кому бы то ни было, дорогой. Ты дал мне все, о чем можно только мечтать. Лэнгстоун-Хаус мой дом, и мне хочется быть именно здесь.
Граф был тронут до глубины души.
После этого разговора гостей стали приглашать в Букингемшир, однако для Оноры это место практически не отличалось от замка.
Все те же люди, валом валившие в дом, разнообразные родственники и прочее, прочее… И что самое грустное — ей никак не удавалось поговорить с герцогом наедине, хотя ей уже начало казаться, что это следовало бы сделать.
«Наверняка нам найдется, что обсудить, — все чаще думала она по мере того, как приближался день свадьбы. — И вообще нужно же мне узнать его поближе».
Но как это сделать, ведь за столом не поговоришь. Когда они вставали из-за стола, тетя сразу оказывалась начеку и под разными предлогами уводила от нее герцога.
Когда они проводили время в Букингемшире, он частенько ездил с Онорой верхом, однако их всегда сопровождал дядя. Кроме того, ее будущий муж всегда норовил вырваться вперед или перепрыгнуть через высокие препятствия, к которым дядя и близко запрещал подъезжать племяннице.
— Но я люблю брать барьеры! — попыталась возразить Онора.
— Вот выйдешь замуж за герцога, пусть он прикажет установить их для тебя пониже, тогда и прыгай сколько угодно, — проворчал граф. — А сейчас они высоки для любой женщины.
Онора могла бы ответить, что, если бы ей дали возможность, она бы и эти взяла без труда, однако спорить с дядей не стала. Она ездила верхом с отцом, едва научившись ходить. Их лошади, конечно, не были такими дорогими и породистыми, как у графа или герцога, однако практики у Оноры оказалось предостаточно. Она была совершенно уверена, что возьмет любое препятствие и, уж конечно, не испугается его.
