— Это кольцо, — произнес герцог, не отрывая от него взгляда, — имеет свою историю. Я уверен, хранитель замка с удовольствием вам ее поведает. Впрочем, она отражена в нескольких книгах, повествующих о нашем роде.
— Спасибо большое, — машинально отозвалась Онора.
— Обычай требует, — продолжал герцог, — чтобы я сам надел его вам на палец.
Онора протянула руку.
В этот момент ей вспомнилось, как мама однажды рассказывала ей:
— Твой отец подарил мне довольно скромное обручальное кольцо, поскольку он в то время сильно нуждался, но мне оно показалось самым прекрасным украшением в мире. Впрочем, и до сих пор кажется. — Она улыбнулась, словно заглядывая в прошлое, и продолжала: — Но еще дороже, чем кольцо, было то, что папа много-много раз поцеловал мне палец, потом кольцо и, прежде чем надеть его, сказал: «Вот звено той цепи, с помощью которой я собираюсь приковать тебя к себе на всю жизнь».
Онора вспомнила, как она тогда восторженно вскрикнула:
— Ой, мамочка, как романтично! Только папа мог такое сказать!
— Он всегда говорил мне то, что приятно было слушать, — тихо заметила мама.
— Надеюсь, оно вам как раз, — послышался голос герцога, вернувший Онору к действительности.
— Да, вполне. Благодарю вас.
— Рад, что оно вам понравилось, — поспешно проговорил он. — Последней его носила моя мама, которая всегда считала, что это кольцо приносит счастье.
— Надеюсь, так оно и будет, — отозвалась Онора, глядя на свою руку.
Однако герцог не слышал ее последних слов — он уже переступил порог гостиной, где, как Оноре показалось, его ждала тетя.
В последующие три недели все были заняты исключительно подготовкой к свадьбе. Вокруг говорили только об этом, и Оноре иногда казалось, что других тем для беседы вообще не существует.
Каждый вечер многочисленные гости, приглашенные на ужин, обсуждали предстоящее грандиозное событие, а днем Онора была занята примерками и закупкой приданого.
Лишь иногда дядя устраивал ей небольшие развлечения — катал в карете или, когда она уж очень его просила, ездил с ней верхом в Гайд-парке, когда они жили в Лондоне, или в Лэнгстоун-Холле, когда они проводили время за городом.
В замке они больше не устраивали никаких развлечений по той простой причине — хотя Онора об этом и не догадывалась, — что графине была ненавистна даже мысль о том, что родственники и друзья герцога будут виться вокруг племянницы, будущей хозяйки замка, расточая ей похвалы. В прошлый визит графиня была неприятно поражена в первый же день приезда в замок, когда поняла, что в ее сторону никто и смотреть не желает, считая ее особой незначительной. Онора же, напротив, представляла для гостей интерес как будущая герцогиня, от которой впоследствии будет зависеть, пригласят их в замок или нет, поэтому они изо всех сил старались выказать ей свое расположение.
