— Так и не скажешь, что это было? — отвернулся от экрана Великанов.
— Просто научный эксперимент, не более того. Феномен, никем не объясненный до сих пор, — ответил Шурик и поднялся. Вытянул вперед сначала одну, потом другую руку, убеждаясь, что вся дрожь прошла, и добавил. — Поеду, пожалуй, домой. Завтра в Питер мчаться, надо отдохнуть.
— А чего с царапинами-то делать будешь? Что жене скажешь? — тоже привстал Великанов.
Через лоб, нос и щеку тянулись четыре багровых следа, словно от чьей-то когтистой лапы, в размер с человеческую. Не было б очков, могло и глаз повредить, не дай бог. Шурик снял окуляры, протер их отворотом куртки, посмотрел в зеркало, висевшее у входа и осторожно потрогал рубцы указательным пальцем.
— Да, незадача, — сказал он, цыкнув языком. — Что тут сказать — производственная травма. Хорошо, очки не разбились. Настоящие, цейсовские, потому и остались целы.
— Скажет жена, девка тебе всю морду изукрасила, да еще напридумывает что, — покачал головой из стороны в сторону сторож.
— Ладно, как-нибудь разберемся. Мне ж врать не придется, дело житейское, авось образуется, — махнул рукой Шурик и выложил на стол тысячерублевую бумажку. — Пусть все сегодняшнее останется неизвестным никому, да и Вы позабудьте.
— Ладно, — кивнул головой Великанов и протянул на прощанье руку. — Бывай здоров, ученый.
В Питер Шурик выехал только после обеда, отдохнувший и обласканный женой. Она с верой отнеслась к «бандитским пулям», полоснувшим его по лицу, даже обработала какой-то чудодейственной бадягой, способствовавшей скорейшему заживлению. Большое впечатление на нее произвел портрет черепа.
— Этакая страсть, аж жуть, — сказала она. — Не знаю, как тебе удалось такое сотворить, но держать дома этот шедевр я не разрешу.
Аполлинарий внимательно выслушал отчет Шурика, сбросил все отредактированные «белые шумы» на свой диск и восторженно созерцал изображение на зеркале. Он был настолько внимателен, что ни разу его не перебил. Значит, все переживания и страсти стоили того.
Шурик не выдержал и спросил:
— Ну, как? Не напрасны были все мои потуги?
— Все великолепно, мой друг, — воскликнул Аполлинарий. — Мы имеем прекрасный негативный результат. У нас есть отличное подтверждение ужасных вещей, творящихся, или готовых твориться на Земле. Позволь, я сделаю один звонок.
Пока Шурик пил кофе, рассматривал свои шрамы в зеркало, выводил на принтер отчет под кодовым названием «Белый шум», примчалась чуть взволнованная Саша Матросова. Это ей, оказывается, звонил Аполлинарий.
