Смотреть на эдакое чудо было, конечно, интересно, даже фотографировать не хотелось. Но без обмена мнениями обойтись было просто нельзя, невыносимо и даже как-то не по-человечески.
— Видишь? — спросила Лена.
— Думаю — да!
— Это НЛО? — опять спросила Лена, на сей раз уже достаточно громко. Видимо, ей очень хотелось, чтобы и те женщины, и тот сопливый ребенок тоже обратили на это диво свое внимание.
Шурик деликатно промолчал, а одна из женщин, расслышав слова Лены, задрала голову к лесу.
— Че там? — спросила другая.
— Инопланетяне, говорят, — ответила ее спутница. — Вишь, огнями светятся?
— Фу! — громко протянула другая и сплюнула сигаретный бычок. — Вот если бы бутылка водки висела — тогда интересно. Эка невидаль!
И они перешли на другую сторону дороги, ребенок, так и не обратив никакого внимания на чуждые огни, поспешил следом, продолжая отвратительно тянуть носом.
— Во дают! — снова тихим голосом произнесла Лена. — У них тут НЛО — заурядность, что ли? Даже ребенку ничего не сказали!
— Просто — это быдло, родная моя. Такое состояние души. Приземленность. Способ выживания. Здесь по другому — тяжело, — вздохнул Шурик. — Ребенку, думаю, тоже неинтересно. Дали бы кто денег — вот тогда НЛО! А так — чушь собачья.
Словно отозвавшись на их разговор, объект вдруг, в одно мгновение, сделался ближе и огромней. Можно было различить даже какие-то окна-иллюминаторы над сделавшимися далекими друг от друга разноцветными огоньками. А в них — силуэты.
В следующую секунду НЛО опять внезапно оказался вдали, огни его сошлись в точку — и все кончилось. Только звезды, пар от дыхания, и Rod Stewart из машины.
Уже дома, под уютное потрескивание камина, выпив по бокалу 7-летнего Chivas Regal, расположившись в глубоких креслах, Лена, вдруг спросила:
— Почему ты сказал про конец света?
— Когда? — удивился Шурик, отблески скрытого жаропрочным стеклом дверцы огня играли на линзах его очков.
— Ну, ты сказал, что НЛО расплодились, как при конце света.
Шурик задумался, плеснул в бокалы виски и отпил из своего, не забыв чокнуться с Леной, почесал за ухом, отчего стал похожим на кролика. Если учесть багровый отсвет очков — на кровожадного кролика. Наконец, он произнес:
— А пес его знает, почему я так сказал. Наверно, так и есть.
