— Значит, пара недель, — скорее себе под нос пробормотала темнота.
— Возьмите чек. Сумма более чем достаточна. И вот еще что…
— Весь внимание.
— Люди — не фанатики?
— Да нет, что Вы! Обычные честные граждане. Некоторые из них даже вполне правильные по вере. По их вере, — уточнил голос из мрака. — Просто выполняют работу согласно контракту. Никакого криминала.
— Геофф сидит у моря? Все также изображает иллюзию убийства?
— О, да! В этом ему нет равных. Я считаю, что …
— До свиданья, — прервал его сидящий человек. — Шлифуйте мелочи, встретимся на концерте после выступления Брайана Адамса. Кстати, он будет со сломанной рукой.
— У него травма?
— Пока нет. Но на качество его игры это не повлияет.
— До свидания.
И оба собеседника бесшумно растворились в ночи. Один с чеком в кармане, другой с испачканной задницей. Все-таки сырая трава, весенняя непросохшая земля.
Несмотря на усталость после утомительных перелетов, ночь была беспокойна. То ли кровать оказалась чрезмерно жестка, то ли подушки слишком высокие, но просыпался несколько раз, глядел через окно в темноту и пытался вспомнить, где это я? Где-то по соседству время от времени включался и злобно урчал неизвестный механизм. Словом, первая ночь на новом месте не помогла восстановить утраченные силы.
Тем не менее, будильник прозвонил совсем неожиданно. Именно в этот момент спать хотелось чрезвычайно. Поэтому, со спокойной совестью отключив утреннего извещателя, подумал, что еще пара — тройка минут для скоростного досыпания нисколько не повредит. К тому же со стороны старпомовской комнаты не прослушивалось никакого движения.
Легко пробежали полчаса, промчался бы и час, но внезапно ожил телефон. Он оглушительно и назойливо требовал внимания. Причем, почему-то исключительно моего, потому как звонил на моей прикроватной тумбочке. Отсчитав во сне две трели, я извинился перед участниками моего утреннего бреда и, протянув руку, но, не открывая глаза, снял трубку.
— Але, — по-английски, с хорошим акцентом произнес я.
Но звонки продолжали донимать тишину, трубка молчала и щекотала ухо. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на шаловливую часть коммуникационного устройства.
— Что за черт! — невольно вырвалось у меня. Я сжимал в руке книгу в мягкой обложке, невольно свернув ее в рулон. Теперь же она постепенно разворачивалась и, страница за страницей выпрямляясь, ласково касалась напряженного уха. — Прости меня, господи!
Бережно вернув Библию на место, я сорвал, наконец, трубу.
