Сейчас Ван Дер Плаас возвращался из города, точнее, из ближайшего бара. Пить он любил, испытывая кайф от пьяных беспамятств. Какой-то участок поверженного мозжечка вспомнил о замене деда, вот он и приказал себя нести прощаться.
Красный сразу подобрался, изогнулся в спине, подкатил цепляющийся за резиновый диэлектрический коврик ножками стул.
— Садитесь, пожалуйста! Вот я вам сейчас кофе согрею!
Урка из последних сил бросил капитана на седалище и обессилено прислонился к переборке. Тот же покрутил, как на шарнирах, своими руками, посмотрел на них, словно проверяя, что они не оторвались и закаркал. Вообще-то очень странная тенденция существует у некоторых подданных королевы Беатрис: со временем они утрачивают возможность характеризоваться, как обладатели баса, баритона, дисканта, ну, или, фальцета. Может быть, тяга к сигаретам-самокруткам, может быть, пивная зависимость, может быть, мужское гормональное ущемление старых холостяков вызывают необратимые голосовые изменения. Они утрачивают возможность петь, даже фальшиво, они могут только каркать. Причем, каркают по-английски. Поди их разбери, что там они из себя выдувают! Ладно — капитан, ему в крайний случай можно по роже надавать. А вот суперинтендант? Сидит, падла, в офисе, и командует всеми механиками по телефону. Ему-то по морде уже не съездить — далеко очень.
— Уже уезжаешь? — закаркал капитан. — Спасибо за работу!
Джон чуть не упал в обморок: что это такое с Ван Дер Плаасом?
— И вам спасибо! — тонким голосом заговорил Красный. — Спасибо за кооперацию.
Позднее Джон узнал, что раз в две, иногда — в три недели, старший механик Красный приносил голландскому капитану деньги. Сто американских долларов. За заботу, так сказать. Вот и вся любовь.
— А ты работал на таком судне? — упер палец капитан в нового стармеха.
Потом присмотрелся, сфокусировал свой взгляд и закашлялся.
— Террорист! Собака! — кашлял он.
Джон побледнел и ответил:
— Рад знакомству. А меня можно называть: старший механик. Просто: стармех.
Красный съежился и попытался улизнуть. Тут в помещение ЦПУ снова ворвался Синий, нарезающий очередной круг, увидел капитана и замер, парализованный. Он и его прежний начальник прекратили всякое движение, даже дышать, казалось, перестали, уткнувшись животами друг в друга. Приклеить второму механику бороду, или, наоборот, сбрить ее у деда — отличить, кто есть кто, невозможно.
Ван Дер Плаас тупо уставился на машинную команду, попытался проморгаться, сощурился, но видение не пропало. Он позабыл про Джона, придумав про себя, наверно, что пора принять еще стаканчик для ясности восприятия и наметил попытку встать легким наклоном своего туловища. Урка, кротко вздохнув, захватил капитана под локти и поволок к выходу.
