Осуществлению планов правительства способствовали также некоторые влиятельные газеты и журналы, задерживая по требованию властей материалы о подготовке вторжения. За несколько недель до вторжения редактор журнала «Ныо рипаблик» Джильберт Гаррисон направил в Белый дом гранки статьи об обучении Центральным разведывательным управлением кубинских эмигрантов во Флориде; Шлезингер показал их Кеннеди, который заявил, что статья не должна публиковаться, и Гаррисон повиновался. Примерно в то же время политические обозреватели «Нью-Йорк тайме» Джеймс Рестон и Тернер Кэт-лидж приложили активные усилия к тому, чтобы указанная газета не опубликовала другую информацию из Майами, в которой сообщалось о предстоящем вторжении на Кубу. Шлезингер пишет: «Налицо был еще один патриотический поступок, но, оценивая его в ретроспективном плане, я задался вопросом — не грозит ли стране безответственное поведение печати бедой».
Сторонники Кеннеди реагировали на неудачу в бухте Кочинос выражением сожалений по поводу провала. Вопрос о том, имели ли Соединенные Штаты право вмешаться во внутренние дела Кубы, не был задан ни одним из них. Их реакция описана в книге Соренсена «Кеннеди» и книге Шлезингера «Тысяча дней»; последний, помимо всего прочего, утверждал, что «свободные государства» в отличие от других не могут отказаться от доктрины невмешательства. Сам Кеннеди, в выступлении перед Американской ассоциацией редакторов газет вскоре после вторжения на Кубу, заявил:
«Любая односторонняя интервенция Соединенных Штатов Америки, не вызванная нападением на США или на какого-либо из их союзников, противоречила бы американским традициям и принятым США международным обязательствам. Однако США должны дать понять, что их сдержанность не беспредельна. Если когда-либо окажется, что межамериканская доктрина невмешательства служит прикрытием или оправданием политики бездействия, и если страны этого полушария окажутся не в состоянии выполнить свои обязательства против коммунистического проникновения извне, то я со всей определенностью заявляю, что наше правительство не замедлит выполнить свои главные обязательства, призванные обеспечивать безопасность страны».
Являлась ли Куба примером «коммунистического проникновения извне»? История движения, связываемого с именем Кастро, не дает тому практических подтверждений. Представляла ли она угрозу безопасности США? Вскоре после вторжения Д. Рестон писал: «Куба не представляет для Соединенных Штатов непосредственной опасности». Однако истина заключалась в том, что существование революционных правительств, политика которых угрожала американским частнособственническим интересам, являлось для правящих кругов США недопустимым, особенно в Западном полушарии. События в заливе Кочинос представляли собой одно из звеньев в длинной цепи действий, совершаемых Соединенными Штатами в целях сохранения своей латиноамериканской империи.
