Над всеми опросами, учеными советами, политическими комитетами, деятелями, принимающими решения, советниками и истолкователями их советов упорно доминировало общее умонастроение, устранявшее, как представляется, малейшие сомнения в вопросе применения бомбы. Это настроение выразил молодой друг Комптона, заявив, что если хоть один американец погибнет, то отказ от применения бомбы будет равносилен предательству. Слезы при мысли о гибели хотя бы одного американца, и ни одного слова о десятках и сотнях тысяч возможных жертв бомбы со стороны японцев!
Увеличение числа советников, комитетов и опросов относительно применения атомной бомбы означало появление такого количества причастных к делу лиц, которое позволяли характеризовать всю процедуру принятия решения как вполне «демократическую». Однако далеко не все ее участники выступали как равноправные; как об этом свидетельствует неосведомленность ученого совета о ходе военных действий, не все располагали равным доступом к информации.
Национальная ограниченность пронизывает всю общественную мысль в США. Хиросима показала, что привлечение к принятию решения широкого числа участников, считающееся основным признаком «демократичности» такой страны, как Соединенные Штаты, также способно ввести в заблуждение. Различие между лицами, сыгравшими роль в принятии решения, заключалось не только в том, что одни из них располагали доступом к информации, а другие нет, но также и в том, что одни из них обладали неизмеримо большей властью, чем другие. Ученые, выступившие против применения атомной бомбы, подобно Сциларду, который вместе с Ферми руководил в Чикагском университете работами, связанными с получением первой контролируемой атомной реакции, не располагали столь сильным голосом, как Гроувс, военный инженер, руководивший строительством Пентагона и отвечавший за осуществление проекта по созданию бомбы. Петиция Сциларда на имя президента так никогда и не была прочитана Трумэном: Гроувс продержал ее у себя. О том, что призыв Сциларда и другие обращения против немедленного применения бомбы оседали у Гроувса и его сотрудников, стало известно только в 1963 г., когда был открыт доступ к материалам «Манхэттенского проекта».
Эта петиция явилась предвозвестницей атомной гонки послевоенного периода. В ней говорилось: «С созданием атомного оружия страна будет располагать новым средством уничтожения. Находящиеся в нашем распоряжении атомные бомбы представляют собой лишь первый шаг в этом направлении; практически нет пределов разрушительной силы, которая будет создана в ходе их дальнейшего совершенствования. Следует принять во внимание тот факт, что на нацию, которая первой применит вновь высвобожденные силы природы в разрушительных целях, может лечь вся тяжесть ответственности, как на положившую начало эпохе разрушений невиданного масштаба».
