Леон (все еще не теряя терпения). Я смотрю на это так: рамми — игра случая. Если играть на деньги, проигравший платит деньги, а выигравший любезно берет их. (Снова пододвигает монеты к Фейеру.)
Фейер (отодвигает монеты). Попрошу не учить меня манерам. Ты еще не родился, а у меня уже были отличные манеры.
Леон. Мистер Фейер, если вам хочется меня оскорбить, есть способы и получше.
Фейер. С какой стати мне тебя оскорблять?
Леон. И пожалуйста, не думайте, что я ничего не понимаю. Я вам не нравлюсь, и это ясно, как Божий день, хотя я бы много дал, чтобы узнать почему.
Фейер. Я тебе скажу почему, если ты соблаговолишь сказать мне, ради чего ты живешь. Какова твоя жизненная философия?
Леон. Я живу, потому что я живой.
Фейер. Отлично, но к чему ты стремишься в жизни? Это тоже важно.
Леон (уже не скрывая раздражения). А вот это уже мое дело. Послушайте, мистер Фейер, не думайте, что я дурак и мне невдомек, почему вы подвергли меня допросу с пристрастием. Вы притворяетесь, будто сердечно ко мне расположены, для того лишь, чтобы меня уязвить. Но я не такой тупой и понимаю, к чему вы клоните: хотите показать, что меня не интересуют насущные вопросы, ну, и что у меня одни деньги на уме. Но все это лишь прикрытие. В вас сильны предубеждения, вот почему вас не устраивает, что Адель собирается выйти за меня замуж.
Фейер. Отцу это не возбраняется.
Леон. Я так понимаю, что вы не уважаете выбор своей дочери.
Фейер. Вовсе нет, просто она тебе не подходит. Я не говорю, что ты дурной человек, но ей нужен не такой муж.
Леон. И какой же муж ей нужен?
Фейер. Человек художественного склада. Более близкий ей по натуре.
Леон. Я знал заранее, что вы так скажете, но, прошу меня извинить, вы несете бог знает что. Человек есть человек, а не его занятие. Всю мою жизнь я работал, и работал много, чтобы иметь все, что я имею. Я получил приличное образование — и оплатил его сам, пусть я и не бакалавр гуманитарных наук. Что бы вы там ни думали, оглянитесь вокруг: миром движет не искусство. О том, что им движет, спорить не стану, скажу только: вам следует относиться ко мне с уважением хотя бы потому, что меня уважает ваша дочь. И если я не писатель с длинными патлами, это еще не значит, что я недостоин ее, и, кстати говоря, не значит, что Адель недостойна меня. (Встает.) Хочу надеяться, что когда-нибудь вы прозреете и увидите жизнь такой, как она есть.
По лестнице поднимается Флоренс Фейер, слышит голоса, останавливается.
