В кругу кадетов стоял высокий офицер в полной артиллерийской форме — в красном кафтане с черными бархатными отворотами и обшлагами, в белом камзоле и панталонах, в пудре, — при шпаге и шляпе. Сергей не сразу узнал подполковника Верещагина. Осмотрев почти вырванный Сергеев рукав, выбившуюся из штанов рубаху и выпачканное кровью лицо, инспектор сказал:
— Выходит, в самый раз тебе про поединок-то читать досталось. Но куда делся дежурный подпоручик Ваксель, который вас с собой увел?
— Велел тут унтера ждать, а сам сразу ушел, — сказал Сергей.
— А с чего баталия пошла? Кто начал? Кто печенег, выходит? — Казалось, инспектор вот-вот улыбнется.
— Я как славянин, — сказал Сергей. — Он брата моего обидел.
— Как же, чем?
Непейцын молчал, соображая, как рассказать про пырье масло.
— Говори хоть ты, Лукьянов, только не ври, — повернулся Верещагин к побитому кадету.
— Я с ним, ей-богу, не дрался, господин полковник, — быстро и плаксиво заговорил тот. — Я ему ничего не сделал, а он как бросится на меня с кулаками…
— А брату моему ты тоже ничего не сделал? — угрожающе шагнул к нему Сергей.
— Молчи! — приказал Верещагин. — Когда спрашивали, небось не сказывал.
— Да раз он врет!
Глаза инспектора классов и Сергея встретились, и опять да губах подполковника мелькнуло что-то вроде улыбки.
— Вот прикажу обоих выпороть! — сказал он. Потом позвал: — Дорохов!
Кадет, подбадривавший Непейцына, шагнул вперед.
— Сведи драчливого новика в камору, чтоб рожу омыл, а потом в швальню обоих — скажи, я велел форму пригнать и рукав вшить.
Горнист в конце коридора подал сигнал, кадеты пошли по классам. Верещагин тоже направился в один из них.
— А я как же? — спросил Осип плаксивым голосом, когда Сергей со своим провожатым двинулся к двери.
— Ну, заревел! Телка, ей-богу, телка — «му» да «му»!.. — презрительно скривился Дорохов.
— Он сказал — кто дрался, выпороть велит… Сергей уйдет, — Осип пуще захныкал, — а меня за него…
— Брат за тебя в драку полез, а ты все о своей шкуре! — возмутился Дорохов. — Ну ладно, иди с нами.
Спустились с крыльца и через разъезженную дорогу перешли на луг, с которого убегали последние кадеты.
— Он пороть не велит, только грозится, — сказал Дорохов Сергею. — Наш генерал того не любит, да и сам инспектор добёр. А что Лукьянова отделал, то молодец, он всегда к новикам пристает, которые, думает, его слабее… Вот наш плац, тут нас строевой эксерсиции учат и летом лагерь разбиваем. А тот флигель большой — камора, куда сейчас идем, — там спим, тот — столовый, а деревья — сад генеральский. Туда одних лучших учеников пускают. Я там разу не бывал. Мне бы только в полевые полки выйти…
