Храбрецов историк 1812 года знает великое множество. Правда, В. М. Глинке, командиру-кавалеристу в прошлом, было трудно, наверное, представить себе, как безногий офицер, действуя в конном строю, мог опрокинуть французский центр, но на войне всякое бывает, и гравюра забылась бы, если бы писатель не встретился снова с Непейцыным.
Готовя выставку к юбилею русского изобретателя И. П. Кулибина, В. М. Глинка увидел в Архиве Академии наук СССР чертеж протеза для ампутированной ноги — и при нем запись:
«Прошлого 1791 года в сентябре месяце по моему указанию сделана одна механическая нога в Санкт-Петербурге артиллерии офицеру Непейцыну, лишившемуся оной в очаковском штурме выше колена…»
Дальше Кулибин писал, что протез доставил офицеру свободу движений и что выдумка эта будет служить всем раненым, потерявшим руку или ногу.
Случай был незаурядным. Он стоил разысканий, и В. М. Глинка приступил к ним.
Годы ушли на то, чтобы найти служебные документы Непейцына, узнать, откуда он родом, где учился, где воевал. Постепенно складывались контуры повести о жизни героя очаковского штурма и войны с Наполеоном, собирались сведения о его товарищах и сослуживцах, о людях, с которыми он должен был или мог встречаться в жизни. Не раз В. М. Глинке оказывалось необходимо кое-что примыслить, досказать от себя, соблюдая при этом верность исторической обстановке и подлинным фактам биографии Непейцына. Так возник, например, рассказанный в повести эпизод встречи Непейцына с известным английским тюрьмоведом и филантропом Говардом. Документов, подтверждающих их знакомство, нет, да и не могло быть — кто стал бы заносить на скрижали истории встречи восемнадцатилетнего русского офицера, бедного и незнатного? Но англичанин был в Херсоне в то время, когда там лечился Непейцын, для которого, как его понимал и зарисовал автор, было естественно желание видеться с другом несчастных — Говардом. В маленьком обществе провинциального городка они не могли не встретиться, и автор правильно допустил эту возможность в своей книге.
А с Аракчеевым Непейцын учился в Инженерно-артиллерийском корпусе, это известно В. М. Глинке по архивным источникам, и портрет будущего временщика, жестокого устроителя военных поселений, очень удавшийся автору, включен в повесть. Свое место получили в ней фигуры Потемкина, Кутузова, Суворова, художника Иванова, Кулибина и многих других современников.
Во втором томе повествования о Непейцыне, в повести «Дорогой чести», В. М. Глинка рассказывает о зрелом периоде жизни своего героя. О том, как после Очакова продолжал службу в инвалидной роте при Тульском оружейном заводе, был отставлен Аракчеевым оттого, что его протез мог заскрипеть во время парада и тем нарушить чин церемонии, затем получил назначение городничим в Великие Луки. Когда войска Наполеона в 1812 году напали на Россию, Непейцын добровольно ушел в действующую армию, сражался геройски, прославил себя и за отличия был переведен в гвардейский Семеновский полк. С этим полком дошел он до Парижа, занятого русскими войсками весной 1814 года, на походе и в боях подружился с молодыми офицерами-семеновцами — будущими декабристами.
