Плакавшая, глядя на это лечение, Ненила сунулась было к дяденьке просить, чтобы отменил урок, но услышала грозное: «Брысь, баба!» Однако в ближнюю субботу Семен Степанович осмотрел Сергея в бане и велел Моргуну прекратить манеж на неделю.
— Ничего, брат, таково у всех ездоков бывало, — сказал дяденька за послебанным сбитнем, который Сергей пил нынче стоя. — Вот одолеешь посадку, начнем в поле выезжать, к тому дому проскачем, Осипу-плаксуну покажемся. Только, пожалуй, надо тебе мундир драгунский к тому визиту построить. Как думаешь, Ермоша?
— Мы рекрута в первый день одевали, — поддержал вахмистр.
Сергей решил, что они пошутили, но в понедельник увидел, как Ненила распарывала дяденькин форменный кафтан, хотя и потертый, но вполне крепкий. Потом пришел дворовый портной Никишка, обмерил Сергея и стал раскладывать спорок на плотницком верстаке, вынесенном под не сломанный еще навес, и чертить его мелом. А Филя вставил пуговки с кафтана в прорезь особой дощечки, закрепил сзади щепочками и начистил суконкой до жаркого блеска.
Через три дня мундир был готов и развешан над лавкой, на которой спал Сергей. Он так горел синим и красным перелицованным сукном, что новый хозяин не мог отвести от него взгляда. И мундиром дело не ограничилось — Никишка шил теперь белый камзон и штаны, а Филя, сидючи на крыльце, чернил дяденькины зеленые сафьяновые сапожки. Из своих красных Сергей к весне совсем вырос, а не обувать же при мундире обычные башмаки деревенской работы, да еще латанные тем же Филей!
— Надевать весь убор станешь, как конную школу пройдешь, когда увижу, что звание драгуна не осрамишь, — сказал дяденька.
После таких слов Сергей едва дождался возобновления уроков — ноги, кажись, сразу болеть перестали.
И вот Моргун наконец научил его держать повод и отстегнул корду, но езда продолжалась все по тому же кругу. Потом стала подаваться команда: «Брось стремена!» — после которой требовалось держаться в седле только сжатыми ногами. Потом перешли к работе одновременно поводом и шенкелем — ногой от колена до ступни, — как послать, повернуть, остановить коня. Теперь Моргун не командовал нараспев, а говорил негромко: «Направо, назад ступай!» — и Сергей должен был, описав крутой полукруг, возвратиться на прежнее место и продолжать езду в обратном направлении. Правда, добрый конь, наверно, ловил-таки слова команды — уж очень быстро слушался он малейшего нажима повода, толчка каблуком своего не очень уверенного наездника. И Сергей в конце урока, по команде: «Огладить лошадей!» — с великим удовольствием трепал по теплой, чуть влажной шее.
