Несомненно, отсутствие сопротивления только укрепило Дарлуну в ее мнении обо мне.
Так я вторично стал собственностью вождя ятунов.
* * *
К вечеру отряд Гамчана догнал основную часть клана и соединился с ней. Племя передвигалось в строгом иерархическом порядке, и место Гамчана находилось непосредственно за Коджей. Так Гамчан смог похвастаться своими двумя ценными приобретениями прямо под носом у Коджи, если бы у него был нос.
Коджа никак не отреагировал на мое появление. Он не пытался поговорить со мной, хотя, я уверен, сожалел, что я не смог бежать, сожалел настолько, насколько способен воин-ятун. У ятунов своеобразная примитивная фаталистическая философия, которую можно свести к их выражению «ва лу рокка» — «так суждено». Для них будущее предопределено в мрачном кальвинистском смысле. Ни удача, ни доблесть, ни мастерство не в состоянии предотвратить грядущую катастрофу.
Я думаю, с этой-то пессимистичной верой в «ва лу рокка» Коджа и наблюдал мое присутствие в свите Гамчана. И я знал, что больше ни на какую помощь с его стороны я рассчитывать не могу, каким бы ни был его ухорц. Этот фатализм пронизывает всю ятунскую цивилизацию и, вероятно, отчасти объясняет, почему они с таким равнодушием смотрят на раненого товарища. Если ему суждено умереть, он умрет. Если нет, будет жить. Каков бы ни был исход, «ва лу рокка».
Как собственность Гамчана, я был привязан за шею и вынужден бежать за одним из тапторов, на котором ехал слуга Гамчана. Не знаю, то ли это суровое наказание было просто от злобности характера Гамчана, то ли он таким образом хотел показать свое пренебрежительное отношение к своему новому аматару. Я заметил, однако, что девушка, тоже связанная, была брошена на спину одного из тапторов. Ее, по крайней мере, не заставили бежать. И я был рад этому.
Мы покрыли немало миль, прежде чем настолько стемнело, что стало невозможно двигаться дальше. К тому времени, как был передан приказ остановиться для ночлега, я чуть не падал от усталости. Испытание, впрочем, оказалось не таким уж жестоким: мысленно я представлял себе, как меня тащат за таптором или заставляют целые мили бежать на большой скорости. Но так как племя двигалось в строгом порядке, скорость определял наиболее медлительный его член, то есть Пандол.
До сих пор в своем рассказе я не упоминал Пандола, потому что во время плена не встречался с ним. Пандол — предводитель клана, акка-комор, или верховный вождь. В молодости он был могучим воином, но теперь был очень стар и не мог долго выдерживать езду верхом. Поэтому продвижение племени было не быстрым — утомительным, но терпимым.
