Он лежал с открытыми глазами и смотрел, как мокрые хлопья снега бьются в окно. А может быть, ему снилось, что он лежит с открытыми глазами и пристально смотрит на разноцветные прозрачные квадратики, запаянные в оконный переплет.
Сон не шел. А может, ему просто чудилось, что спать он не хочет, что он лежит, раз за разом пиная подушку, чешет покрасневшие глаза, растирает горящую огнем грудь…. Рядом с кроватью — бутыль ячменного пойла, надо протянуть руку, выпить глоток… Теперь огонь не на коже, а под ней, растекается ядовитой кислотой по горлу, заставляет нутро свернутся в тугой ком…
Он не спит — или спит? Который час? Полночь? Утро? Полдень?
За окном — беспросветная зимняя серость. Сквозь плотные хлопья снега мерещатся желтые пятна факелов, с которыми обходит крепостные стены стража. В комнате горит камин, сияет магический фонарь на подставке — после смерти Шторма он вдруг начал боятся темноты. В сгущающихся сумерках ему мерещатся тени, тени, тени…
У них тысяча голов и сотня тел, они жадные и голодные, как пустынные сфинксы… Они чего-то ждут, будто им обещали… обещали — что? Он должен, должен найти ответ!
С ними бесполезно сражаться. Стоит придушить одну гадину, поднимается вторая; легче сражаться с гидрой, легче выйти в одиночку против взбешенного медведя, да что медведя! Он готов сразиться хоть с драконом, хоть с демоном, но тени… Они — ташуны-трупоеды, подкрадывающиеся исподтишка; болото, не вызывающее на поединок, но засасывающее в бесконечную беспроглядную тьму…
Теперь Она снилась ему постоянно. Вернее, теперь он видел Ее всегда, прекрасно понимая, что этого не может быть, и смиренно принимая новый симптом подступающего безумия. Она улыбалась, говорила, смеялась, качала головой… Он пытался объяснить, что иногда ее голосом говорит не она, а страшный мертвый человек с глазами жаркими, как кровь демона; но… тени снова и снова душили его, сбивали с мысли, не давали сказать главное… Потом он просыпался — в холодном поту, и слышал печальный вой Шторма.
Он должен ей сказать… но что? Он забыл. Он должен, он обещал…
«Ты обещаешь?» — скалится тень, и он уже не понимает, где сон и где явь. «Сделай, и мы навечно будем вместе!» — обещает Она. «Сделай, и душа твоя будет моей!» — хохочет мертвец.
Сон или явь? День или ночь? Всё смешалось, мир исчез, и он чувствует потоки крови, которые прожигают его насквозь…
Он обещал. Он сделает.
Если, конечно, вспомнит, что именно он обещал сделать…
