Вернувшись домой, я позвонил Гришке.
— Есть работенка по твою душу, — заговорил я вдруг языком Губанова, почему-то опасаясь, что Гришка будет отнекиваться.
Так и вышло. Гришка невнятно мямлил и не брал заказ.
— Тебе там делов-то на несколько дней, — уговаривал я. — А стоит «жигуленок».
— У меня есть «жигуль».
— Жене купишь.
— Ей ни к чему.
— Тебе что — деньги не нужны? Или писать живых людей уставы не велят? — допытывался я.
— Не в том дело… — темнил Гришка.
И я решил к нему съездить.
— Гриш, ты дома сейчас? Я заеду к тебе?
— Валяй! — оживился тот. — Жду!
И я опять вышел под непрерывно падающий снег.
Напротив Гришкиного дома я заскочил в универсам. Здесь, не размениваясь по мелочам и экономя время, взял бутылку «Абсолюта», батон сухой колбасы и пирожных для детей.
Открыл Гришка. Он, подавая мне какие-то знаки вытаращенными глазами, зашептал:
— Блаженное время! Снимай ботинки — проходи на кухню.
По мертвой тишине в квартире я понял — все спят, чему Гришка несказанно рад.
Мы вошли на кухню под натянутые струны, с которых свисало детское белье. Гришка прикрыл дверь, на цыпочках протанцевал к столу и аккуратно выставил два мутноватых стакана.
— Ну-с, вздрогнем! — выдохнул он и вдруг застыл, прислушиваясь к неясному шебуршению за дверью.
Выпили. Гришка захмелел с первого же полстакана. Он торопливо изрезал колбасу толстыми кружками и теперь ловко вкидывал их себе в рот.
— Как иконы идут? — Я начал прощупывать почву.
— Да-а… — кисло протянул Гришка, разливая по второй. — Кто платит, тот и музыку заказывает. А платят спонсоры. А спонсоры знаешь кто? А батюшки перед ними…
— Какие батюшки? — не понял я.
— Да священники. Настоятели храмов, — сморщился Гришка, выпив. — Им оттуда приходит приказ, — Гришка указал в белье под потолком, — храм должен быть во что бы то ни стало украшен — расписан по высшему сорту. А денег нет! Вот батюшки и ищут спонсора. И находится такой дядя. А дядя уж уверен, раз он платит, значит, все должно быть в его вкусе. А какие у дяди вкусы?
— Хамские, — усмехнулся я, вспомнив Иннокентия Константиновича.
— Молодец! — Гришка пьяно шмыгнул носом. — Догадлив, парниша! Вот и получается…
— А чего ж ты парсуну отказываешься писать? — Я приступил к делу. — Они полагаются на твой вкус.
— Я и сам думал: может, зря отказался? Но, понимаешь… Где эту кралю мне писать-то? В мастерской? Места нету. На головах сидим друг у друга. Да и ребята засмеяли бы. Дамочка эта с первого же сеанса сбежала б. Конфуз! Не сюда же ее звать? Да и тут где? На кухне? — Гришка мрачно хмыкнул.
