У меня вообще ничего не было, кроме Дофина, с которым у меня ничего не было.
В чем же я виноват?
— Дофин, — сказал я. — Ты сказал «зря ты это сделал». О чем ты? Что я сделал?
— Знаешь, друг мой Джузеппе, — сказал он. — Дело об убийстве русского эмигранта Леона Троцкого еще не закрыто. Может быть, ты хочешь дать показания?
— Зови полицию, — я откинулся на стуле.
— Я пошутил, — сказал Дофин. — Я тебя не выдам, не бойся.
— Меня не надо не выдавать. Я ни в чем не виноват. Да, а почему не закрыто дело?
— Неизвестно, кто убийца. Убитый есть, орудие убийства тоже есть — кулинарный топорик. А убийцы нет.
— Убийца — Рамон Фернандес, ты что!
— Да. Все так считают. Все давали такие показания. Но вот еще бы Рамона спросить, для полноты картины. Если бы его поймали. Или хотя бы, — тут Дофин подвинул кофейную чашку к самому краю столика и зачем-то стал пальцем, медленно, миллиметр за миллиметром, сдвигать ее кнаружи. Будто ища последнюю точку равновесия. — Или хотя бы…
— Упадет сейчас, — сказал я. — И ты заляпаешь брюки.
— Или хотя бы нашли его труп, — сказал Дофин. — Убил Леона и повесился. Или утопился. Или убежал, скрылся, а через тридцать лет объявился в Аргентине.
— Рамон Фернандес! — засмеялся я. — С такой типичной испанской физиономией и вдобавок с таким именем очень удобно исчезать. Дофин! Это же все равно что рыжий Ганс Мюллер! Может быть, он уже сто раз объявился, а ты не заметил. В той же Аргентине. Рамон Фернандес открыл лавочку. Рамон Фернандес стал кандидатом богословия. Рамон Фернандес арестован за попытку ограбления банка. Рамон Фернандес женился на Марии Санчес. Рамон Фернандес скончался, наконец-то. Оплаканный вдовой, детьми и внуками.
— Ты читаешь аргентинские газеты? — сощурился Дофин.
— Я? С чего ты взял?
— Откуда у тебя все эти сведения? Ты читаешь газеты и ищешь Рамона?
Господи, подумал я, какой ужасный приступ наивности.
Почти как тот случай со швейцарской газетой, в которую был завернут кулинарный топорик. Бедный простодушный Дофин, читатель рассказов о Шерлоке Холмсе, решил, что это знак, что это улика, что это указывает на убийцу. Хотя «Журналь де Женев» прекрасно можно было купить в Вене. А другие наивные люди вспомнили, что «женевским жителем» называли Ленина.
— Нет, что ты, что ты! — сказал я. — Это я просто так придумал. На ходу. Импровизация, понимаешь? Шутка своего рода. Я пошутил, я хотел доказать тебе, на пальцах объяснить, что искать Рамона Фернандеса — пустое дело. На свете тысячи, а может быть, если считать Южную Америку, десятки тысяч Рамонов Фернандесов, и половина из них — похожи на нашего Рамона. Черноволосые красавцы. Уверен, что у половины из этой половины — порочные половые наклонности. А у половины из вот этой половины — какое-то темное пятно в биографии. Клянусь.
