Следователь тоже был другой. Он спросил:
— Вы признаете, что вели антигосударственную агитацию?
Я, разумеется, ответил:
— Нет, не признаю.
И далее:
— Вам известно, что на вас был направлен донос?
— Да, мне об этом говорил следователь.
— Донос признан заведомо ложным, подозрение с вас снято.
— Я рад, что следствие установило истину. Меня выпустят на свободу?
— Разумеется. Вас проводят. Вещи получите на складе. Вот квитанция.
— Благодарю вас, господин лейтенант.
— Можете называть меня товарищем.
— Спасибо, товарищ лейтенант.
— Разъясняю. Вы имеете право подать иск против доносчика. Хотите?
— Я его прощаю. Я полагаю, что он скорее жертва.
— Вот как?
— Его затянула общая атмосфера подозрительности.
— Как-как?
Я поднял глаза к портрету нового министра госбезопасности и сказал:
— Атмосфера излишней, чрезмерной, вредной подозрительности, которую насаждал бывший министр, оказавшийся врагом партии и народа.
— Верно. Вы благородный и политически зрелый человек.
Он встал из-за стола.
— До свидания, товарищ лейтенант, — сказал я.
— Прощайте, товарищ Гитлер, — он усмехнулся и четко выговорил: — Прощайте. Именно так. Вы тоже должны сказать мне вот это самое слово, — я молчал растерянно. — Ну, скажите же! Такая примета.
Потом я узнал — работники похоронных служб и сотрудники госбезопасности никогда не говорят «до свидания». Они всегда говорят «прощайте». Именно так. Из хорошего отношения к своим клиентам. И в самом деле, зачем человеку желать нового свидания с гробовщиком или следователем тайной полиции?
— Прощайте, товарищ лейтенант, — сказал я.
После этого разговора я почувствовал себя физически грязным. Вроде бы я ничего такого особенно подлого не сказал. Ну, про «врага партии и народа». Во внутренних самооправданиях это могло сойти за цитату из газетной статьи. Лейтенант был приятным человеком. Но все равно. Гадость. Липкая, потная, пугливая гадость. Хотелось вымыться с мылом, с головы до ног.
Весело насвистывая, я поднялся на свой третий этаж. Дверь в мою квартиру была опечатана. То есть заклеена неширокой бумажной лентой с печатью. Ключи у меня были в кармане. Я сорвал эту бумажку, отпер дверь, вошел в квартиру, разделся догола прямо в прихожей и пошел в ванную.
Воды не было. Текла жалкая струйка, потом и она перестала. Кап-кап-кап.
Я набрал эти капли в ладонь и смыл пот со лба. Протер подмышки. Постарался намочить — вернее, слегка увлажнить — полотенце. Прошло минут пять. Полотенце стало немножко сырым. Обтер этим полотенцем все тело. Стало чуточку легче.
