— Я люблю тебя, я люблю тебя, Степка.
Я сегодня ночью шила до трех.
Ты обхватишь руками — и страшно, и знобко,
Зубы друг об дружку стучат, как горох…
Я, гляди, — лиловой крашусь помадой!
Амальгаму зеркал проглядела до дна…
Я безумная. Нету с собою сладу.
Я с тобою — как пьяная: без вина.
Я люблю тебя, я люблю тебя, Степка!
Ох, зачем я в кабак твой поесть зашла?!
А ты брямкал, горбясь, по клавишам топким,
Из-под пальцев твоих — моя жизнь текла…
Моя жизнь: изба в Тарасихе вьюжной,
Ребятня мокроносая, мамкин гроб,
Да отец-матерщинник, кривой, недужный, —
Поцелуй его помнит росстанный лоб…
Моя жизнь: чужие орущие дети,
Подтираю за ними, им парю, варю, —
Рвущий деньги из рук шестикрылый ветер,
И капрон на ногах — назло январю!
Моя жизнь — бормотанье швейной машинки,
Проймы-вытачки — по газетам — резцом,
Бабий век, поделенный на две половинки:
С гладкокожим лицом — и с изрытым лицом…
А тут сел ты за столик, заказал заливное,
Взял исколотую, крепкую руку мою —
И я холод небес ощутила спиною
У великой, черной любви на краю!
Я люблю тебя!
Ты — хрупкий, с виду — хлипкий,
А на деле — весь из железа, из тугих узлов:
Ты рояль свой кабацкий разбиваешь с улыбкой
Песнями нашей жизни — песнями без слов!
Песни трамваев, буги-вуги магазинов,
Твисты пельменных, комиссионок, пивных —
Я их танцую и пою — во бензинах —
Сиренью щек и гвоздикою губ шальных…
