Она проводила его до входной двери. Дойдя до порога, оба остановились в неловком молчании. Дэвид достал из бумажника визитную карточку и протянул Эдди:
— Вот, пришлите кассету с записью по этому адресу.
Кивнув, она взяла визитку.
Ландри вышел, но, услышав ее голос, обернулся.
— Спасибо, что подбросили меня до дому! Не правда ли, впечатляющая поездка? — произнесла Эдди, и лукавая улыбка заиграла у нее на губах.
— Я бы назвал это по-другому, — ответил он.
Затем все-таки улыбнулся и помахал рукой на прощание.
Нужно было сосредоточиться на дороге, вместо того чтобы думать о женщине, оставшейся позади, в деревянном доме на вершине холма. Дэвид вспоминал, какая у Эдди красивая улыбка, когда вдруг почувствовал, что тормоза не слушаются. Машина потеряла управление и резво заскользила вперед. Потом неожиданно развернулась посреди шоссе и попыталась воткнуться в небольшой пригорок. Опомнившись, Дэвид схватился за руль, пытаясь повернуть. Но он упустил момент, надо было действовать быстрее. Автомобиль накренился и слетел с шоссе, врезавшись в высокий дуб, росший на обочине.
Эдди открыла дверь. Ее лицо выражало сдержанное сочувствие.
— Я позвоню Фрэнку и попрошу вытащить вашу машину. Идите за мной.
В спальне наверху стояла старомодная широкая двуспальная кровать из орехового дерева, с пуховым матрацем — то, что сейчас было нужно Дэвиду, ноги и спина которого немилосердно болели после долгого сидения за рулем.
Эдди вытащила клетчатый плед и, быстро пробормотав: «Спокойной ночи», выскочила из спальни. Дэвид смотрел на кровать, и в голове у него мелькали странные фантазии: соблазнительная фигура обнаженной Эдди, которая склоняется над ним с призывной улыбкой… Но, услышав звук ее удаляющихся шагов, он с сожалением вздохнул.
Дэвид разделся, лег в постель и мгновенно погрузился в сон.
Через четыре часа его разбудил запах сваренного кофе. Лениво приподнявшись на локтях, Дэвид огляделся. Цветастый килт висел на стене напротив. На подоконнике в глиняных горшках рос декоративный папоротник. Взгляд Дэвида привлекла фотография в серебряной рамке, стоявшая на ночном столике. Юная пара, одетая по моде пятидесятых годов, радостно улыбалась, глядя в объектив. Дэвид решил, что это родители Эдди. Женщина была красива. Длинные волосы цвета воронова крыла, прямой нос и благородных очертаний рот напоминали Эдди. Только глаза были другого цвета — голубые. Их глубина была полна мудрости и в то же время веселья. Зато у мужчины с мандолиной на коленях глаза были такие же, как у Эдди, — карие, умные, с легким оттенком озорства.
