Перед нею на полу сидел карапузик, весь в темной шерсти, с большим животом, с козлиными кривыми ногами, голова баранья…
– Ишь, глазищи зеленые… так и сверкают… Пост, а он яйца лопает, окаянный!..
Облупил и трескает. Уставился в нее глазищами. Она хочет двинуться, уйти – боится. Хорошо еще, что страшными словами перестал пугать. Лучше смирно сидеть, не дразнить его…
А он-то все яйца облупливает и трескает! Потом стал в нее скорлупой кидаться. И сам смотрит, что-де она на это скажет; а она молчит, боится… Решила лаской взять.
– Жупел! – говорит… – Жупеленька! Хороший ты мой, гладкий!.. Отпусти ты меня, бедную!.. Вот шел бы к Матрене Савишне, она безбожница, она с приказчиками шуры-муры заводит… Попугай ты ее хорошенько…
А жупел как улыбнется, а ртище у него громадный, и начал он опять:
– Геенна! геенна огненная!.. Кимвалы… Синедрион!.. Цимбалы!.. Архитектура!.. Кафедра!.. Кедр ливанский!..
– Голубчик, миленький, перестань! – взмолила купчиха «жупела», обливаясь холодным потом.
А «жупел» защелкал зубами, изо рта пламя с дымом, когти расправил…
Купчиха вскрикнула и проснулась…
– И за что, то-ись, он меня двинул? – недоумевал он, держась за щеку… – Было бы за дело; ну, тогда, что и толковать, учить надо… А то ведь, на-поди… задаром… шел мимо, да и засветил, здорово живешь…
И ему горько стало ужасно. Выпить захотелось. А денег ни гроша… Горе!.. И вдруг видит он во ржи полуштоф… Пляшет, подлец, ножки тоненькие, как у опенка…
Бросился он полштоф ловить. Так ведь, подлец, между пальцев и проскальзывает… Поймал-таки, подносит ко рту…
– Это ты, брат, што?! – раздался голос. – Водкой балуешь, а недоимки?! Одобряю!..
– Видит бог, отдам… Дай с силами соберусь… отдам… Лошадка околела, сам знаешь…
– А водку пить умеешь? а?.. На водку деньги есть?.. Потом за тебя перед начальством отвечай!..
Тррах!.. Ну, тут уж было за дело – по другой щеке, и ему хотя и больно было, но не обидно, как давеча: потому – за дело…
А тот, отведя душу, ушел…
Жрать-то как хочется… Пузо расперло от мякины, а сытости нет… Хлебушка бы, чистенького…
Ишь ты, чего захотел! хлебушка!.. А недоимки? позабыл? По-омни, брат! А Силаю Кузьмичу долг? А барину из Обираловки?.. То-то… А он вдруг хлебушка!..
Он сам себя упрекнул за вздорные и несообразные желания…
– Попробовать разве дресву?.. Ничего, есть можно…
И он сытно наелся… Славно!..
